Прошу, убей меня.
Шрифт:
Роберта Бейли: Когда Ричард Хелл ушел из Television, он жил со мной. Том Верлен заворачивал песни Ричарда одну за другой. Ричард обычно пел половину песен Television; потом осталась единственная, «Blank Generation».
Потом, надо думать, Том предложил: «Давайте выбросим из программы Blank Generation».
А Ричард ответил: «Что за фигня?»
Ричард Ллойд: В конце концов, Ричард Хелл заявил, что уходит из группы. А Том Верлен спросил Фреда Смита, басиста Blondie, не хочет ли он играть с нами,
Дебби Харри: Фред Смит, блядь, ушел из Blondie. Я была в ярости. Я злилась на них на всех — на весь Television, на всю Patty Smith Group, на Патти и Фреда. Я злилась на Патти, потому что она уговорила Фреда уйти в Television.
Да, он крепко лажанулся. Ха-ха-ха.
Ричард Хелл: Я ушел из Television в ту же неделю, когда развалились New York Dolls. Джонни Фандерс позвонил и сказал: «Мы с Джерри только что ушли из Dolls, не хочешь вместе собрать группу?»
Я плохо знал Джонни Фандерса. Меня, правду сказать, удивило, что он позвонил мне. Мы вместе тусовались в баре, они приходили смотреть Television, но…
Так что я удивился, когда он позвонил, но это было здорово, представляешь? Потому что одной из причин, почему я ушел из Television, было то, что они стали такими серьезными, так далеко ушли от того драйва, с которого мы начинали. И я подумал: отлично, мы сделаем настоящую рок-н-ролльную группу, которая живет в интересном мире и делает интересные вещи. Оказалось, Джонни хочет спеть «Going steady».
Боб Груэн: Дэвид Йохансен вернулся из Флориды и сказал, что группа распалась, потому что Джонни Фандерсу и Джерри Нолану надо было съездить в Нью-Йорк закупиться дурью, а Дэвид сказал им: «Если вам надо ездить домой за наркотой после каждого выступления, я не собираюсь играть с вами в одной группе». Вот так все закончилось.
Джонни и Джерри потом долго пытались собрать группу опять, но так до конца и не поняли, что Дэвид просто не хочет путешествовать с людьми, сидящими на игле. И это решение было неизменным, так что группа больше никогда не собралась.
Айлин Полк: Артур Кейн позвонил мне из Флориды и сказал, что Конни добралась до него и там и что единственный способ сбежать от нее — поехать в Лос-Анджелес. А я сказала: «Ну что ж, если это надо сделать, то это надо сделать».
Сил Силвейн: По дороге из аэропорта Малькольм начал говорить мне: «Силвейн, не переживай ни о чем. Не волнуйся, не волнуйся, не волнуйся».
У нас был такой огромный универсал, «Фурия III», и мы с Малькольмом решили поехать в Новый Орлеан. Ни у кого из нас не было прав, так что мы нашли двух девчонок, которые повели машину. Мы с Малькольмом сидели на заднем сиденье, и его болтовня колебалась от «Не переживай за Dolls» до «Представь, в Лондоне, перед магазином моей жены, тусуются такие парни, знаешь, им бы понравилось в группе, мы можем собрать группу».
Сначала это был простой треп, но потом он серьезно об этом задумался. «Ну, ладно, этот парень может быть певцом, однажды я видел, как он поет, а этот парень может…»
Малькольм Макларен: Путешествовать по Луизиане было
Сил Силвейн: У Малькольма были мандавошки. Он купил бутылки две этого говна, «А-200», а оно не помогло. Малькольм шептал: «Мне надо разобраться с этой проблемой до того, как я вернусь домой к Вивьен», — знаешь, Вивьен Вествуд, его жена.
Я сказал: «Ладно, я помогу тебе, но мне надо точно знать, в чем проблема».
Малькольм сказал мне: «Мандавошки». Так что нам опять пришлось намазать его «А-200».
Потом он сказал мне: «Триппер».
Когда мы с Малькольмом вернулись из Нью-Орлеана, мы ходили в «CBGB» чуть ли не каждый вечер. Малькольму было все равно, с кем тусоваться, лишь бы тусоваться, но больше всего он любил Ричарда Хелла.
Он любил Ричарда. Прямо перед отъездом в Англию он дал мне костюм для Ричарда. Он постоянно повторял: «Не забудь передать этот костюм Ричарду, ладно? Мне нравится Ричард. Думаю, Ричард ужасно талантлив. Не забудь передать Ричарду…»
В Ричарде Малькольма вдохновляли не столько рваные шмотки, сколько стихи и политические взгляды.
Если честно, он так стремился передать Ричарду этот костюм, потому что надеялся помочь ему улучшить имидж.
Малькольм Макларен: Ричард Хелл казался мне невероятным. Опять же, он подарил мне новую концепцию моды. Он не носил красный винил, высокие каблуки и не красил губы в убийственно-оранжевый цвет. Это был парень, полный противоречий, оборванный, как будто он только что вылез из канализации, словно он весь покрыт слизью, словно он не спал годами, словно он не мылся годами, словно он абсолютно всем вокруг по хую.
Но человек с такой внешностью людям совсем не по хую! Это был великолепный, скучающий, истощенный, весь в шрамах, грязный парень в рваной майке.
Не думаю, что она держалась на булавках, хотя могла бы, но это была здорово потасканная и порванная майка. И этот вид, имидж этого парня, взлохмаченные волосы, все, что только можно, — все я собирался привезти в Лондон. Вдохновленный им, я собирался воспроизвести все это и превратить во что-то более английское.
Ричард Хелл: Мне нравился Малькольм, потому что ему нравился я. Я мало о нем знаю, но он вроде бы серьезно заинтересовался мной. Тогда было совсем немного людей, которые нас уважали, знаешь ли…
Но я озверел, когда услышал «Pretty Vacant» Sex Pistols. Малькольм украл все идеи из «Blank Generation».
Правда, идеи — свободная собственность. Я их тоже немало украл.
Малькольм Макларен: Ричард Хелл был концентрированным, стопроцентным вдохновением. Если честно, помню, я сказал Sex Pistols: «Напишите песню, такую же, как «Blank Generation», но сделайте свою убийственную версию», а их версией стала «Pretty Vacant».
Элиот Кид: Фрэнки дал Макларену двухмесячную ренту авансом, чтобы переснять квартиру Малькольма, а Малькольм кинул Фрэнки на деньги.