Проснуться невестой
Шрифт:
– Прости, душа моя, мне, правда, нужно было с кем-то поговорить. Я в расстроенных чувствах.
– Что случилось?
– Моя малышка Жоржета сказала сегодня, что больше не будет согревать меня в своих объятиях.
– Почему?
– Потому что начинает серьёзные отношения с другим. Представляешь, душа моя? То есть со мной у неё было всё несерьёзно.
Честно говоря, Алеся не удивилась. Где-то она Жоржету даже понимала. И хотя она сочувствовала этому обаятельному прохвосту, но прекрасно осознавала, что он тот ещё ловелас. Из
– Ничего, Витольд, отыщешь себе другую.
– Но у Жоржеты были такие сладкие губки. Где я найду замену?
– Найдёшь, – Алеся была уверена, что у такого ловеласа дело не станет.
– Может, поухаживать за малышкой Стейси? – мечтательно протянул Витольд. – У неё такие красивые… глаза.
Бедная Стейси…
– Да. Поухаживай, – Алеся предприняла новую попытку поднять Витольда с кресла.
На этот раз удалось.
– Ну, иди же уже, – она начала подталкивать Витольда к двери. – Иди! А то ухаживать будет нечем. И больше не вздумай являться в мою спальню. Я серьёзно! Иначе даже не буду дожидаться, когда это сделает Эдвард – сама тебя отлуплю.
– Ты прелестна, душа моя, – рассмеялся Витольд и, кажется, уже готов был ретироваться, но в коридоре послышались шаги.
Вот чёрт! Виктор Валериевич. Перед глазами отчётливо нарисовалась картинка, как Шевцов спускает Витольда с лестницы. Леся ощущала некоторую ответственность перед Мелиссой за то, чтобы её партнёр остался профпригоден до её возвращения. Что же делать? Она озиралась по сторонам. В голову приходили только идеи из анекдотов, начинающиеся словами: «Возвращается муж из командировки…». Но за неимением лучшего пришлось ухватиться за них.
– Лезь под кровать, – скомандовала Алеся, сопровождая свои действия толчками. – Я его отвлеку, а ты незаметно выскользнешь.
Под напором Алеси и обстоятельств Витольд, продолжая смеяться, повиновался. Как только его ловкое гибкое тело поглотил зазор между кроватью и полом, в комнату вошёл Шевцов. Только теперь, поглядев на ничего не подозревающего босса с папкой в руках, Алеся поняла, что задачу поставила перед собой почти не выполнимую. Нужно не просто отвлечь Виктора Валериевича, но и сделать так, чтобы сейчас не прозвучало что-то типа:
– Чистякова, разберите документы в этой папке.
То есть спектаклей разыгрывать нужно будет сразу два: один – для Витольда, второй – для Шевцова.
Она подскочила к боссу со скоростью метеора и попыталась задействовать все свои скудные актёрские способности:
– Эдди, дорогой, как хорошо, что ты зашёл. Я тут измучилась. Мне соринка в глаз попала. Слёзы текут, ничего не вижу, – защебетала она, интенсивно подмигивая.
Сократив расстояние до нескольких сантиметров, шепнула:
– Подыграйте мне.
Многозначительно так шепнула, даже требовательно, чтобы немного ввести Виктора Валериевича в ступор. Для успешного проведения операции ей нужно было, чтобы Шевцов плохо соображал. И это
– В комнате кто-то есть? – прошептал он.
– Да, – кивнула Алеся и снова напомнила: – Подыгрывайте, – а потом уже громко: – Посмотри, дорогой, что там у меня, в левом глазу.
Она слегка запрокинула голову, и Виктор Валериевич сфокусировал взгляд на её якобы пострадавшем органе зрения. Ну, как сфокусировал? Он только делал вид, что ищет соринку, а сам боковым зрением сканировал пространство комнаты.
– Я никого не вижу, – прошептал он недоумённо.
Мол, для кого мы спектакль-то разыгрываем?
– Что, дорогой, не видишь соринки? Идём к окну. Там светлее, – Алеся потянула Виктора Валериевича за руку.
В данный момент у окна было нисколечко не светлее, так как успели сгуститься сумерки, но ей надо было передислоцировать Шевцова от кровати подальше, чтобы освободить Витольду пути к отступлению.
Пока она тащила Виктора Валериевича к окну, он окончательно сориентировался в обстановке. И когда они остановились друг напротив друга, его глаза уже начали слегка искрить.
– Кто здесь? – прошептал он сердито.
– Так глаз слезится. Дорогой, так что там? – Алеся подошла почти вплотную, перегораживая Виктору Валериевичу путь.
– Опять этот прощелыга?! – Шевцов по-прежнему не желал сконцентрировать внимание на Алесином глазу, а бороздил взглядом просторы комнаты.
Как у него правдоподобно получается разыгрывать ревность. Так правдоподобно, что у Леси от волнения начало ухать сердце.
Из-под кровати раздался подозрительный шорох. Ситуация достигла своего апогея. Алеся понимала, что если Витольд выберется сейчас на свет божий (а, судя по звукам, именно это и произойдёт), Шевцов догонит его в два прыжка. Чтобы спасти здоровье этому безбашенному авантюристу, требовались кардинальные меры. Алеся сама не знала, как на них решилась.
Она сделала последний крохотный шажок, который отделял её от Виктора Валериевича, и положила руки ему на плечи. Вроде бы как для того, чтобы не потерять равновесие, пока он будет искать соринку в её глазу, но на самом деле, чтобы попробовать его удержать, когда он помчится спускать Витольда с лестницы.
Алеся замерла. Она просто опьянела от собственной смелости. Ладони ощущали приятную гладкость шёлка и рельефность мышц под тонкой тканью рубашки. А ещё она почувствовала, как Виктор Валериевич напрягся, когда её руки, оказались у него на плечах. Он в момент переключил всё внимание на неё. Его взгляд искрился ещё сильнее и как-то по-новому. И от этого взгляда вдруг стало жарко.
– Соринка, – напомнила она и не узнала свой дрожащий голос.
– Угу, – немного хрипло и как-то даже злорадно-хищно промычал Шевцов и обхватил ладонями её голову, чтобы запрокинуть.