ПРОСНУТЬСЯ ЖИВЫМ
Шрифт:
– У негра там темно,- автоматически поправляет маг, но окна послушно открывает, потому что и впрямь в маленькой комнатке уже нечем дышать от жары и вездесущего запаха воска.
– Но ты же не станешь утверждать, что там еще и не душно. Ты ведь там не был!
– Неостроумно. Плоско. Банально.
– Кеша, тебе и того не родить.
– Степа, я и не знал, что ты подрабатываешь роженицей. Когда ты успел сменить пол, противный шалун?
– Вот за это я у тебя весь «Гиннес» из холодильника сопру, психастеник ты смурной.
– Ну выпей, выпей. Только настоятельно рекомендую сей процесс вести сидя на унитазе, поскольку ты так и не долечил свой подростковый энурез…
– Ах ты, оккультист недобитый! Не трожь мой энурез, жертва проктологической ошибки!
– Сам
– Это плохой признак. Кеша, ты изможден и истерзан жаждой.
– Кстати, о жажде. Степан, а ведь мучительно хочется пива! Неужели ты, сволочь небритая, и впрямь мой неприкосновенный запас усосал?!
– Кешаня, маг ты мой дипломированный! Разве я мог пойти на такую подлость?! Я ведь знаю твои аристократические замашки: бычок «Беломора» до и бутылку «Жигулевского» после.
– «Гиннеса», Степа, «Гиннеса». Время «Жигулевского» ушло безвозвратно. Моя жизнь становится элитарной. Ноблесс, блин, оближ, как говорят французы.
В ответ на это Степа неприлично громко заржал, двинул мага по шее и поволокся с ним на кухню - пить вожделенное холодненькое пиво из запотевших бутылок и грызть вяленую воблу.
И пока герой (в нашем случае - герои) дует «Гиннес» и треплется о незначительных вещах типа женщин и футбола, пора дать его (в нашем случае - их) портрет и общую характеристику.
Тот, кто сидит у раскрытого окна и приканчивает третью бутылку пива, официально именуется Степаном Водоглазовым. Еще в школьные благословенные годы к нему припаялась кличка Выдрин Глаз. Однако в последнее время друзья и просто хорошие знакомые зовут Степана не иначе как Гремлином. Хотя на гремлина костлявый, белобрысый и страдающий астигматизмом Степан вовсе не похож. Тут дело вот в чем. Со времени окончания режиссерского отделения Орловского института культуры Степан не захотел трудиться во славу провинциальной Мельпомены, а рванул в Москву, где, повинуясь неодолимой тяге к разнообразию, принялся менять профессии и жен, причем смена профессии и жены происходила практически одновременно.
Сначала Степан работал крупье в одном из столичных казино-варьете, и почетные обязанности его супруги несла самая длинноногая девица из кордебалета этого самого казино. Когда казино прикрыли, девица ушла от Степана и из кордебалета к торговцу халвой из солнечного Бишкека. Степан же, не теряя веры в свое светлое будущее, последовательно сменил следующие специальности: распространителя китайских пищевых добавок для похудения (здесь худощавость была в его пользу: Степан уверял всех потенциальных покупательниц, что раньше страдал ожирением и лишь употребление чудодейственного эликсира «Жуй Мень Ше» превратило его в аналог дерева под названием кипарис), помощника директора в фирме по торговле подержанными иномарками (на самом деле фирма торговала чем угодно, кроме иномарок, но Степан узнал об этом лишь тогда, когда в фирму пришла налоговая полиция), мастера-технолога в цехе подпольного производства фальшивых тульских пряников (цех, по роковому стечению обстоятельств, тоже просуществовал недолго). За это время Степан сменил трех жен. Следующая супруга, с которой неунывающий бывший режиссер познакомился прямо на эскалаторе станции метро «Новокузнецкая», ввела его в священный мир книгоиздательской деятельности, поскольку являлась иллюстратором романов серии «Сладострастье». Так как издательство под незатейливым названием «Счастье и семья» специализировалось на выпуске книг для обделенных радостями экзотической эротики женщин, Степан принялся ваять любовные романы под псевдонимом Клелия Куннилингус. Романы пользовались успехом до того момента, как в издательство явились представители общества охраны животных и потребовали немедленного запрета на публикацию произведений злополучной «Клелии». А все из-за того, что Степан в своем очередном шедевре весьма натуралистично изобразил акт орального секса с сукой питбультерьера.
Писательство пришлось бросить, жена ушла сама. Но Степан
Друг - Викентий Вересаев - в отличие от Степана до последнего времени вел отнюдь не бурную жизнь. Не хватающий звезд с небес Викентий после окончания мединститута десять с лишком лет тянул трудовую лямку подросткового психиатра в заштатной поликлинике на окраине Москвы. Скудость зарплаты и своеобразие профессии действовали на знакомых Викентию дам отталкивающе, в связи с чем к тридцати годам он отлично вписался в образ закоренелого холостяка и женоненавистника. Викентий из сугубо аскетического упрямства делил свое ложе не с женщинами, а исключительно с книгами типа «Фармакодинамика рекуррентной шизофрении», досуг коротал не в бильярдных залах и казино, а за чтением популярной эзотерической литературы, лечебно голодал, взял пару уроков хатха-йоги И даже не предполагал, что судьбе будет угодно сделать из него мага.
Судьба свела Степана-Гремлина и психиатра Викентия Вересаева и сделала их закадычными друзьями самым неожиданным и даже жутким образом. Они ехали в одном троллейбусе и не помышляли о знакомстве до того момента, как в злополучный троллейбус ворвались вооруженные люди в грязном камуфляже и с колготками на головах. Коверкая слова, люди прокричали, что троллейбус захвачен террористами группировки «Шайтан-моджахед», и потребовали от водителя ехать прямиком до Кандагара. И тут из оцепеневшей от ужаса толпы пассажиров перед террористами хладнокровно встали Степан Водоглазов и Викентий Вересаев. Степан принялся убалтывать террористов таким количеством малоизвестных анекдотов про Штирлица, что те (в смысле «шайтан-моджахеды») в конце концов просто обессилели от смеха и, потеряв всю свою священную ярость, беспощадность и непреклонность, без боя сдались подоспевшим к троллейбусу омоновцам, которых оперативно вызвал Викентий по мобильнику, одолженному у кого-то из пассажиров (не подумайте плохого, Викентий, разумеется, вернул мобильник хозяину). Когда террористов повязали и троллейбус продолжил свой путь, Викентий подсел к Степану и сказал:
– Я горжусь, что еду в одном троллейбусе с таким мужественным человеком!
– Да ладно…- сияя от гордости, махнул рукой Степан.- Ты сам тоже находчивый, как я погляжу. Куда звонить, сечешь на раз. Откуда ценный телефончик знаешь?
– Я как-то лечил дочку одного полковника от вялотекущего астено-депрессивного синдрома… Тот и дал мне свои координаты. На всякий случай.
– Значит, ты доктор?
– Доктор.
– Круто. А я, в общем, звукооператор. Можно так сказать…
– А вот я общественный контролер,- неожиданно сунулась к Степану и Викентию сурового вида дама с пластиковым бейджем на лацкане засаленного пиджака.- Предъявите ваши проездные документы, молодые люди!
Как оказалось, молодые люди, спасители троллейбуса и борцы с терроризмом, были единственными безбилетными пассажирами. И это скрепило их начинающуюся дружбу прочнее всякого цемента.
Конечно, можно возмутиться той обыденностью, тем заезженным штампом, коим является событие, познакомившее двух друзей. Но что ж поделать! Да, познакомились они в троллейбусе, а не на слете уфологов или на матче по кровавому кумите! Но тут уж, извините, судьба вмешалась. А не утомленная вечными поисками чего-то оригинального и нетривиального авторская фантазия.