ПРОСНУТЬСЯ ЖИВЫМ
Шрифт:
– Это за нами,- пояснил поручик Шапкуненко.
Как будто без него никто бы не догадался!
«Тоета» прикатила вовсе не к входу в глухие столичные подземелья, а ко вполне респектабельному трехэтажному зданию, с таким скромно-богатым фасадом, что сразу становилось ясно: обретаются в этом здании люди серьезные, обремененные не по мелочи - делами государства, а крупно - глобальными проблемами человечества. И не меньше.
Однако, когда Викентий сотоварищи через проверочный терминал прошел в парадно обставленный вестибюль здания, оказалось, что во всех своих предположениях
Один из хранителей, на бейдже у него значилось «Анатолий Поздеев, зам. по связям с общественностью», представился, учтиво-условно осведомился, как прошел день, сделал какой-то ничтожный комплимент эльфу и в результате привел всю троицу в тот самый кабинет, где их уже ждали полковник Базальт, вице-президент Сергей Павлов и парочка явно неупокоенных духов, пожелавших остаться незамечаемыми и неизвестными.
Так вот, пока Кирилл и эльф Логовайтис докладывали об освобождении иноземной подданной - Царицы Аганри и пленении недостойной гражданки Российской Федерации Надежды Абрикосовой, Викентию безотчетно хотелось спрятаться где-нибудь в тени: чтоб не трогали, не замечали, не ранили истерзанную душу бывшего психиатра. И в этом своем намерении он был полностью солидарен с упомянутыми выше неупокоенными духами.
Потому что не хотелось ему ни докладов, ни парадов.
Хотелось пойти и напиться: вдребадан, в доску, в стельку, до слонов зеленых. Короче, очень неинтеллигентно.
Ибо девушка его мечты вновь бессовестно, безо всякого предупреждения покинула бывшего психиатра, подсунув вместо себя отвратный муляж, что добавляло ситуации еще больше горечи и желчи.
А горечь и желчь даже пивом не залить. Тем более что пиво Викентий привык пить только в обществе Степана, но Степан…
Где ты, Степан, душевный друг, конкретный кореш?! Где?…
И даже полковник Базальт не даст Викентию ответа.
Горечь и желчь, одним словом.
Точнее, тремя, если учитывать союз и.
Просто так с этой горечью не справиться. Да и с желчью тоже. Тут не аллохол с гасталом да мезимом надобны. Тут в ход идет алкогольно-мозгобойная артиллерия особой мощности.
– Господин Вересаев, вы куда?
– удивилась вся компания, когда Викентий молча вышел из тени своего убежища-абажура и целеустремленно двинулся к двери.
– У вас свои планы-стратагемы, у меня - свои,- сурово и даже несколько грубовато ответил Викентий представителям Силовых Структур и захлопнул за собой дверь.
В самом деле, разве это жизнь: нормальному мужику не дают выпить! Затянувшийся стресс снять…
Для снятия затянувшегося стресса имелось у Степана (а значит, и у Викентия) известное насиженное место под названием «Зеленый погребок». И когда Викентий туда наконец прибыл, оказалось, что именно порции двойного виски со льдом и не хватало, чтоб начать терапевтические мероприятия по полному и окончательному выведению из организма застоявшихся
Викентий осушил бокал и знаком подозвал официанта. Тот материализовался вместе с новым бокалом и сугубо символическим креветочным салатиком на тарелке. Поставил все вежливо перед клиентом и склонился-прошептал:
– Огромная к вам просьба… Вон тот пожилой посетитель хочет к вам подсесть.
– Что, столиков свободных больше нет?
– Викентий настроился напиться вдребадан, а потому был склонен к агрессии и отстаиванию права на одиночество.- Пусть катится к чертовой матери!
– Он очень просил…
– Нет!
– Он сказал, что Гремлин…
Викентий вздрогнул и отставил виски:
– Где он?!
Официант только указал салфеточкой и рассеялся как облачко ароматизатора. А напротив Викентия тяжело уселся старик и забрюзжал:
– Ну ты совсем скурвился, Кешаня! Я уж так понял, что ты про меня и думать забыл…
– Степан!
– Чтоб не расплыться в сентиментальности, Викентий хлопнул виски до дна.- Да не было дня, чтоб я о тебе…
– Ага. А в бар догадался прийти только сейчас. Когда уже вторжение началось, блин…
– К-какое еще вторжение?
– Так.- Степан хоть и выглядел глубоким стариком, привычек, похоже, не поменял.- Сначала мы пьем или что?…
– Пьем!
Официант материализовался вновь, словно его пробуждала к деятельности эта краткая эмоциональная фраза.
– Кешаня, «Камю» или «Бифитер» за нашу долгожданную встречу?…
– «Смирновской». Пол-ящика.
– Не пей водку, ты же давно не студент. «Камю» нам, парень. И побольше!
– Степан, ты стал аристократом,- расслабленно протянул почти расставшийся с горечью и желчью Викентий. «Камю» был принят. И еще раз принят. Что здорово очищало организм от ментальных шлаков.- Ты стал богатым человеком, Гремлин. Ты так пьешь коньяк, что чувствуется дурной запах больших денег! Куда ты слинял из больницы, Степа?… Что с тобой стало, как ты жил все это мрачное время? Про змей слыхал?
– Слыхал…
– А еще тебя ищет все та же девушка-галлюцинация. Впрочем, с ней произошла некоторая неприятность…
– Я знаю, что случилось. И больше она меня искать не будет. Хотя, по чести сказать, Кешаня, искала она и ее подруга Озулия вовсе не меня лично.
– А… кого?
– Того, кто во мне,- интимно прошептал Степан.
Викентий отшатнулся:
– Ты… в порядке, Степан?
Старик усмехнулся:
– Забудь эту пошлую голливудскую фразу, Кешаня. И поверь мне. Потому что другого выхода у нас все равно нет. Вторжение уже началось.
– Да какое вторжение?!
– крикнул Викентий и осекся.
Потому что Степан смотрел на него глазами, вовсе не подходящими человеческой природе. Глазами цвета расплавленного золота.
– Теперь говорить буду я.– Голос Степана изменился, стал тоже эдаким торжественно-фанфарно-золотым.- Знай, о смертный, что в теле твоего друга находится сам Царь Непопираемой земли Алулу Оа Вамбонга! И тем пребыванием оказывает ему великую честь и благословение!