Просроченная виза
Шрифт:
– Я не возражаю. А потом, могут же возникнуть и какие-то новые вопросы… Ну, негодяи!
Татьяна с удивлением посмотрела на Грязнова, а Турецкий спросил:
– Кого имеешь в виду? Похоронную команду?
– Ну а кого же еще! Нет, а вот с Карасем этот номер у них не пройдет. Володька звонил, Кондратьев. Сказал, что концы у него в руках. Ндо будет и его на завтра тоже к нам.
– Всенепременно. Я так считаю, что эти дела мы объединять пока не будем, но, ввиду того что наши расследования придется вести параллельно, надо будет всю информацию держать в едином блоке.
– Я еще забыла сказать, – заметила Татьяна, – про один непонятный факт. Элка заявила, что, вероятно, в ближайшее время отправится на отдых в Голландию. Что она устала от последних
– Этот факт очень интересный! – поднял указательный палец Турецкий. – Кто же это такой у нас ретивый? Такой, понимаешь, заинтересованный? А откуда она звонила?
– Я ж не знаю. Это дома у меня Сева поставил определитель, а здесь, на работе… Да и растерялась я, честно говоря…
– Это понятно, – кивнул Грязнов. – Кстати, нам надо будет обсудить с вами, Татьяна Кирилловна, проблему оплаты частных охранников. Я думаю, это логично будет сделать из средств господина Шацкого, поскольку собственных средств для этой цели я не имею. Вы не возражаете? Отлично. А что Голованов?
– Мне он сказал, что в ближайшие несколько дней, пока не поступит команда «отбой», он будет охранять меня. Днем и ночью! – она усмехнулась невесело.
– Вас так расстраивает его ночная работа? – учтиво осведомился Турецкий, но лишь хмыкнул под суровым взглядом Грязнова. – Молчу! Охрана – дело «спецфицецкое», я в ней ни уха ни рыла.
– Совсем нет, – не поняла его юмора Татьяна, – мне очень неприятно ощущение того, что кто-то за мной охотится. Зачем? Кому я-то нужна?!
– Не скажите! – важно упрекнул ее Турецкий. – Цели у охотников могут оказаться самыми неожиданными. Верно, Вячеслав Иванович? – И не дав тому снова возмутиться, добавил: – Вон, сестричка ваша, поди, ни сном ни духом не чаяла, что ее так оригинально похитит бывший телохранитель ее же мужа и отвезет неведомо куда. На край света. В Голландию. А заодно уж и мужа закопает. Очень мне все это не нравится, мой генерал, – вздохнул он.
– А что, больше она вам, Татьяна Кирилловна, ничего не говорила? – хмуро поинтересовался Грязнов.
– Ни намека… Сказала еще… Надо вспомнить как. А, вот! Райская, говорит, жизнь, а я и не поняла: в самом деле или мне, в смысле – ей, все это только кажется.
– Любопытно. Но к разгадке нас не приближает. Ясно же мне одно, – сказал Турецкий, вставая, – этот рай, в котором она находится, принадлежит не бывшему телохранителю Игорю Кирюхину, сотруднику подольского охранного предприятия «Вихрь», который, кстати, по моим сведениям на сегодняшний день, пребывает неизвестно где, может, даже на Канарских островах. И не тому серому человечку, который держал Элину под ручку, выводя из дома и усаживая в «мерседес» ее же покойного мужа. Но, к сожалению, это все, чем располагает следствие… Есть у меня, конечно, одна версия, но…
Грязнов нахально улыбнулся и заметил, что версии, по его мнению, сегодня обсуждать несколько поздновато. Зато завтра, на совещании в Генеральной прокуратуре, он с удовольствием послушает речи признанного мастера.
– Ты уже уходишь? – ласково спросил он Турецкого.
– Да, думаю, пора, – кивнул Турецкий с озабоченным лицом. – В кои-то веки явлюсь домой рано. Трезвым. Скучным мужем и отцом. А вам – искренне желаю здравствовать! – Он поднял руку в приветствии и нахально подмигнул Грязнову. – Райская, говорите, жизнь? Ну-ну…
Глава одиннадцатая. БОЛЬШОЙ СБОР
Трубить большой сбор Турецкий любил. Имея давнюю привычку по каждому неоднозначному делу – а однозначные в Генеральную прокуратуру и не поступали – выдвигать до десятка всевозможных разумных версий, он как бы заставлял всех своих коллег, причастных к расследованию, прорабатывать максимально возможное количество вариантов, выбирая оптимальный. Единственный. Вероятно, поэтому практически все расследуемые дела он доводил до судебного разбирательства. Исключая те случаи, когда обвиняемых ухитрялись вытаскивать буквально за уши их недосягаемые для Генпрокуратуры покровители из высшего властного эшелона. Но в таких ситуациях от самых, что называется, первых лиц государства поступала прямая команда прекратить расследование. Что ж, и к этому не привыкать. В государстве, в котором не президент подчиняется закону, а как раз наоборот. И еще неизвестно, кто в данном случае важнее – сам ли президент или тот, кто шепчет ему на ухо…
Конечно, все это не правила, а исключения. Но что ж это тогда за государственная, что за судебная власть, у которой на каждое правило обязательно найдется то или иное исключение!…
Поручая расследование убийства бизнесмена Шацкого Александру Борисовичу, заместитель генерального прокурора Меркулов руководствовался в первую очередь эмоциями. Ну да, конечно, только что явившийся с повинной человек сидел напротив тебя и раскрывал механизм, с помощью которого и он сам, и его партнеры нагревали государство на миллиарды наших кровных рубликов, как его тут же, на выходе, отправили к праотцам! Кто стерпит столь наглый выпад криминалитета? Вот Костя и взорвался. Хотя был уже в курсе того, что на Генпрокуратуру начался давеж откуда-то из-за кремлевских стен по поводу якобы незаконного задержания сынка известного банкира. А ведь теперь имя самого банкира господина Авдеева тоже наконец основательно засветилось в чистосердечных признаниях бизнесмена, погибшего, что называется, у всех на глазах. И получалось так, что расследование, которое будет проводиться в отношении банкира Авдеева, еще более чревато неприятными последствиями, нежели простое задержание его туполобого отпрыска.
Кстати, заметил себе Турецкий, надо будет выяснить, действительно ли некая неприкасаемость господина банкира проистекает от его близких родственных связей с недавно еще весьма влиятельным руководителем одного из Главных управлений КГБ? Или это обычная туфта, скажем, рассчитанная на одурачивание партнеров? Но это, между прочим, проще всего узнать Косте с его глубокими, старинными связями с такими источниками, о которых можно только мечтать.
Итак, большой сбор. Грязнов появился со своими сотрудниками, уже задействованными в расследовании, и Татьяной. Прибыл также и полковник Кондратьев, начальник оперативного отдела РУБОП Московской области. Платонов приехал со всеми материалами собственного расследования дела об убийстве Силина. Ну и конечно – Денис Грязнов со товарищи. Этим последним Грязнов отвел особую роль в расследовании, охране свидетелей как частной охранно-розыскной конторе, имеющей возможности проникать туда, куда тот же Турецкий без спросу даже и сунуться, бывает, не имеет возможности. Тем более что вопрос с гонораром для «Глории» Татьяна решила быстро и без колебаний. Меркулов тоже хотел посидеть-послушать коллег, если позволит время. Но всерьез рассчитывать на присутствие высокого начальства никто из собравшихся в кабинете Турецкого даже и не мыслил себе.
Начали с главного: прослушали запись исповеди Ивана Шацкого. На сегодняшний день в ней содержалось худо-бедно реальное объяснение последних криминальных событий, ради которых и совещались следователи и оперативники.
Самое любопытное, что в двух, казалось бы, не связанных между собой делах, за исключением того, что жертвами в обоих были мужья двух сестер, фигурировали практически одни и те же лица. В деле Силина это были банкир Авдеев, некий серый человек с наколками на пальцах и работники частного охранного предприятия из Подольска «Вихрь». Те же фигуранты проходили и по делу Шацкого. Но тут еще добавлялись интересные фигуры юриста Семихатько, начальника юротдела банка «Деловой партнер», и Артура Геллера, екатеринбургского бизнесмена и советника губернатора. Естественно, тут же был и серый человек с наколками на пальцах, секретарша Анжелика – все те, кто в первую очередь представляли интерес для следствия.