Простая формальность
Шрифт:
Лицо Бет сморщилось, как будто она вот-вот заплачет. Она кинулась к бабушке. Быстро глотнув виски и поставив бокал на стол, миссис Мур протянула ей руку. Они тесно прижались друг к другу, как бы ища друг у друга защиты.
— Да я просто сказала, что нечего смотреть, — пропищала жалобно Бет.
— Не в этом дело. Ты правду сказала, будто Эл приставал к Саре?
— Ну, не знаю. Сара любит приврать, — ответила Бет. Она перевела взгляд на Синтию и часто-часто заморгала. — Он ее вроде ущипнул за попку.
— Не может быть,
Синтия со вздохом пригладила волосы.
— Да ерунда все это.
По правде сказать, не такая уж ерунда. Всю зиму в семействе Роджак-Мур возникали разговоры о пострадавшей попке Сары. Эл начисто все отрицал: если что и было, то случайно. Сара утверждала, что он врет и демонстрировала всем синяк на ягодице. Синтия склонна была поверить обоим — да, было, но это ничего не значит, просто случайность. Но и Сара права — это возмутительно. А то, что Бет сейчас заговорила об этом — подлое предательство. Или она хотела показать, что Клэй лучше Эла? Бет умела поставить всех в тупик.
Миссис Мур не сводила с Бет скорбных глаз:
— Не дразни мать, Бет. Это низко, отвратительно. Пойди-ка лучше пока в свою комнату.
Бет не тронулась с места.
— Ох, Синтия, лучше бы никто из них не попадался тебе на пути! — простонала миссис Мур.
— Но Клэй очень хороший, — заявила Бет, оглянувшись на Синтию.
— Я ему не доверяю.
— Почему? И потом, другого ведь нет? — спросила Бет.
— Это еще не причина. Ты постараешься не повторять маминых ошибок, правда?
— Я буду балериной.
— Хорошо. Только не забудь, о чем я тебя прошу.
— Бет, марш к себе в комнату, сейчас же!
Миссис Мур слегка подтолкнула Бет к двери.
— Делай, как мама велит, детка.
Пожав плечами и что-то пробормотав, Бет пятясь вышла из комнаты. Синтия подождала, пока раздались ее шаги на лестнице, поднялась, зажгла все лампы и смахнула несуществующую пыль.
— Может, скажешь наконец, приедешь ты на свадьбу или нет? Мы договорились, что это будет во вторую пятницу октября. Верхний зал ресторана «Лютеция».
— Это обойдется тысяч в пять, не меньше.
— Нет. По сотне на человека, а нас будет всего четырнадцать.
— А потом?
— Потом мы поедем в свадебное путешествие на Ка-рибские острова, а девочек отправим в Хоуп-Холл. Их обещали принять, хоть учебный год уже начался. Мы будем жить в Нью-Йорке, я продам магазин, а летом приеду в Велфорд.
— Значит, ты все уже решила?
— Да.
— Тогда о чем же разговаривать?
— Действительно не о чем. Все решено. Я просто хотела, чтобы ты знала.
Синтия взяла свой бокал и села в кресло-качалку рядом с матерью. Голова миссис Мур была опущена, и она вертела кольца на пальцах, а это всегда означало, что она сдается.
— Поможешь мне известить всех о свадьбе или мне этой самой сделать?
— Да ладно, я сделаю.
Они замолчали. Миссис Мур погрузилась
— А если он заведет интрижку с другой, или окажется подлецом, или просто у него обнаружатся какие-нибудь отклонения?
— Не буду обращать внимания.
— А если не выдержишь?
— Скорее уж он не выдержит — он такой толстый, у него фунтов тридцать лишних.
— Причем тут его вес?
— При том.
Синтия увидела, как поджались в крокодиловых босоножках пальцы ее ног.
— Ты думаешь, он скоро умрет? — спросила миссйс Мур шепотом.
Синтия промолчала. Она с трудом сохраняла на лице безмятежное выражение, как будто она только и сказала, что хочет перекрасить волосы. Мысли смешались у нее в голове, она была в ужасе от того, что произнесла. Нет, это неправда. Правда… Безумие. Она вовсе не думает, что Клэй умрет. Она хочет прожить с ним двадцать лет, а то и больше, создать семью. Она не хочет вдовства, одиночества, необходимости все решать и делать самой. Она хочет, чтобы был Клэй и чтобы им было хорошо вместе. Ей с ним хорошо. Он похож на большого застенчивого мед-ведя-панду, и она может, должна, уже любит его.
Но ведь сумела же она представить, что он умер. Разве не об этом она только что говорила? Умер? Ну да, когда-нибудь, через много лет, от ожирения, старости, воспаления легких, мало ли от чего. Получается, она выходит замуж и может спокойно представить, как ее жених лежит мертвый в гробу, а ей достаются все его деньги.
— Давай зажжем камин, — предложила миссис Мур, которую колотила нервная дрожь.
— Не могу, я в прошлую субботу извела все дрова, когда Клэй был здесь.
Миссис Мур открыла сумку, жадно посмотрела на сигареты, вытянула одну из пачки и закурила. Она позволяла себе четыре сигареты в день. С тех пор, как она пришла к Синтии, она выкурила уже пять, а Синтия всегда следила, чтобы мать не курила слишком много. Миссис Мур глубоко затянулась.
— А у него крепкое здоровье? Ты не в курсе?
— Конечно, он совершенно здоров, это все глупости. У нас с Клэем все будет хорошо. Уж я постараюсь.
Синтия понимала, какое замешательство и боль ощущает ее мать, которой открылось сейчас, как плохо она знает собственную дочь, как трудно ей представить, что таится на дне ее души — там, где у всякого человека личные интересы сталкиваются с общепринятыми нормами морали.
Извини, мама, я ничем не могу тебе помочь, сама про себя ничего не знаю. Спроси через месяц-другой, может, тогда разберусь.
Миссис Мур сказала со вздохом:
— Мне будет без вас скучно, когда вы уедете в Нью-Йорк.
— Понимаю, но мы же приедем летом. А ты можешь навестить нас в Нью-Йорке.
— Я не приеду.
— Почему?
— Потому что ты не захочешь, чтобы я тебе мешала. Не захочешь, чтобы я убедилась, как была права насчет Клэя.