Простая история
Шрифт:
— Доброе утро, Анна, — поприветствовал меня Ник. — Как себя чувствуете?
Он сиял, как начищенный медный тазик. Несмотря на весенние эмоции, которые он рождал во мне среди зимы, захотелось прибить мерзавца. Ну это же совершенно неприлично выглядеть таким довольным. Пусть и не без повода.
— Угу, — буркнула я не очень радостно, одновременно отвечая на вопрос и приветствие.
— Давайте-ка пообщаемся и осмотримся. Теперь сбежать вряд ли удастся. Прыти едва хватит доковылять до туалета.
Ник
— Это обязательно? — пискнула я, понимая, что он будет отрываться по полной и беспощадно, игнорируя мою немощь после наркоза и дыры в животе.
Последние, скорее будут отягчающим фактором.
— Разумеется. Если ты, конечно, не хочешь умереть. В чем я лично сомневаюсь.
Я драматично шмыгнула, спросив жалобно:
— Ты будешь издеваться?
— Я изо всех сил стараюсь сдерживаться.
— Это обнадеживает.
— Зря. Не обольщайся.
Я прикусила губу, решив помалкивать. Ник открыл карту.
— Нужно прояснить несколько вопросов, — начал он деловито. — Здесь написано, что боль началась после полового акта.
— И? — выпалила я, отчаянно продолжая краснеть.
— Ты говорила, что не живешь половой жизнь последние несколько лет.
— Это было полгода назад.
— Понятно. Просто иногда на приемке бывает, что пациенты путаются, несут околесицу. Я просто уточняю. Не из праздного любопытства, — пояснил он.
— И не из корыстных целей, разумеется, — поддакнула я.
— Разумеется.
— Значит, у тебя все хорошо, — сделал вывод Ник.
— Да, мне редкостно повезло потрахаться. Вместо оргазма — головная боль, тошнота, дыры в животе и трубка, по которой из меня стекает кровь в банку. Это хорошо по-твоему? Серьезно?
— Могло быть намного хуже. Хочешь, расскажу, как?
— Нет, спасибо, уже рассказали, как мне повезло лежать голенькой под симпатичным хирургом, — попыталась я сбить с него спесь или хотя бы смутить.
Куда там. Ник лишь самодовольно хмыкнул.
— Считаешь меня симпатичным? — он поспешил убрать с лица веселье и вернулся к серьезности. — Тебе, правда, повезло, что была моя смена. Могли и разрезать по старой памяти фанаты олдскула. У нас есть тут такие. Месяц бы восстанавливалась. А так — вон уже и в туалет сама сходила, без сестры и утки.
Черта с два он меня смутит такими замечаниями.
— Ты мной гордишься? — выпалила я в с вызовом и задрала нос.
— Нет, — осадил Ник. — Ты же от меня сбежала. Я не поощряю трусих.
— Не больно-то и хотелось. Какой злопамятный.
Я сложила руки на груди и сделала вид, что картинно надулась, а сама при этом действительно обиделась, но понимала, что это еще большее ребячество, чем побег из клиники.
— Ладно. Давай посмотрю.
Я не успела среагировать,
Вопреки всем законам природы, воспитания и стыда, я ощутила мощный прилив возбуждения, а между ног аж кольнуло болезненно сладкой потребностью. Остро, как иголкой. Изо рта вырвался стон вперемешку с ядреным ругательством.
— Ну да, больно, — понимающе проговорил Ник, закончив. Знал бы он, что это за боль. — Ничего, Ань, успели вовремя. Все будет хорошо. Отдыхай и не напрягайся. Если что, зови сестру или меня. Обязательно, ладно?
— Ладно, — буркнула я, закапывая себя под простыню.
— И последний вопрос. Ты мне так и не ответила.
Ник задрал бровь, и я поняла, что сейчас будет снова издеваться.
— Чего еще?
— Так ты веришь в судьбу? — добавил совсем ехидно. — Теперь.
— Иди к черту! — гаркнула я, но вышел какой-то жалкий всхлип. — Рассказал бы лучше про осложнения и все такое. Сколько мне тут торчать?
— Учитывая, как ядовито ты остришь и ерепенишься через два часа после наркоза, восстановишься быстро. Выгоню тебя дней через пять, если пообещаешь не делать глупостей, не бежать на работу и раз в полгода посещать гинеколога.
— Обещаю.
— Вот и молодец. Скоро Аля должна подъехать. Она за тебя испугалась очень.
Ник встал, давая понять, что обход окончен.
В этот же момент в палату влетела Алька. На плече сумка для ноутбука, в охапке букет цветов, халатик наброшен для порядка, в глазах буря эмоций. Легка на помине. Первым делом она обняла и чмокнула в щеку Ника.
— Привет, дорогой. Спасибо тебе огромное, что позвонил. Как она?
— Дышит, дерзит, истекает кровью.
— А, ну это ее нормальное состояние, — отмахнулась Алька, скидывая ноут на стул в углу и букет на стол. — Чтобы я делала, если бы ты не позвонил. Спасибо, я твой вечный должник.
— Глупости, — отмахнулся он. — Оставлю вас вдвоем. Дела.
И ушел, прикрыв за собой дверь. Сразу стало неприятно и одиноко, хотя скучать ближайшее время мне не полагалось. Чего стоил поход в туалет с дренажем и неугомонная Алька.
— Ну знаешь, дорогая, я вот даже извиняться не буду, — начала она.
— Не извиняйся, — махнула я рукой, — говори все, как есть.
— Я и сказала. Лёве.
— О, боги — простонала я. — Одна новость лучше другой.
— Да, Львовна наша рвет и мечет, но тебе сочувствует. Вот велела передать ноут. — Алька кивнула в сторону стола. — Почту проверь, там будут все инструкции. Ты и сама знаешь, что делать.