Простая история
Шрифт:
— Ты ела чего-нибудь утром? — спросил Коля, осматривая мою зеленую физиономию.
— Да, немного. Все нормально. Укачало просто в автобусе. Сейчас прилягу и пройдет.
— Да, наверно, еще акклиматизация. Черт, Ань, мне так жаль.
— Все в порядке. Это нормально. Ты должен понимать. Врач ведь.
Он дернул уголком губ и увел меня в холл отеля, где было прохладнее благодаря кондиционеру. Усадив меня на диван, Коля пошел поторопить на ресепшен. Уже через пятнадцать минут мы вошли в номер. Едва оценив вид с балкона и интерьер, я поспешила к постели. Даже на душ не было сил.
— Часик
— Ох, прекращай извиняться. Ложись.
Коля сел на постель, прикрыл меня простыней.
— Я хотела сразу заняться безудержным сексом. Ты же для этого меня взял.
— Да, конечно. Ты прям провал провалов, Фролова, — пошутил он, прилег рядом и ласково гладил меня.
— Если хочешь, то я не против. Только не буди, ага?
Коля тихо засмеялся мне в шею.
— Спи уже, чудо.
Я проснулась, когда за окном было темно. Голова шумела, а желудок бурлил. Заелозив, натолкнулась на Колю, которого чуть не скинула с кровати, зачем-то перелезла через него и рванула в туалет. Уборную я тоже не сразу нашла, но успела поблевать в унитаз, а не мимо. Меня выворачивало желчью. Сил не было подняться.
— Хей, хей, Ань. Черт! Давай я помогу, — вырос за моей спиной Скобелев.
Он убрал с моего лица волосы, собрав их сзади в хвост, присел рядом на пол и гладил по спине.
— Уйди, бога ради, — прохрипела я между приступами рвоты.
— Ну прям, ага, — буркнул Коля. — А если ты головой ударишься? Все нормально.
— Нормально, ага, — не сдержала я сарказма и очередного позыва.
Я плохо помнила, чем все это закончилось. Кажется, меня начало выключать, и Коля унес обратно в постель. Утром было еще хуже. Все силы уходили на то, чтобы рычать на Скобелева, заставляя его оставить меня в покое и идти отдыхать.
— Коль, пожалуйста, уйди. Ну что это у тебя за отдых — возиться с блевотной девкой. Даже на работе, наверно, такого не бывает.
— Бывает еще и не такое, — буркнул он упрямо и сунул мне подмышку где-то раздобытый градусник. Наверно в аптеку ходил, пока я валялась в отключке.
— Иди поплавай, позагорай, сними кого-нибудь, потрахайся, — не унималась я.
— И как я жил без твоих ценнейших советов.
— Да хреново, раз прилип ко мне такой неудачнице. Ко-о-оль, ну уйди, а? Мало, что я как говно себя чувствую и выгляжу, так еще и заразить тебя могу.
— Да, это, наверно, вирус какой-то. Китайцы в аэропорту перед нами стояли и кашляли. Твари.
— Это неполиткорректно.
— Ой, какие мы слова знаем. Ложись давай.
Он легонько толкнул меня, чтобы я упала в подушки, протер мне лицо влажным полотенцем. Стало чуть лучше.
— Жаропонижающее выпей и спи. — скомандовал секси доктор. — Скоро обед. Что тебе принести?
При мысли о еде меня передернуло.
— Понятно. — проговорил Коля. — Но я попробую раздобыть бульон и сухарик для тебя.
— Угу. И текилы захвати.
— Спи уже, острячка.
Сил спорить у меня больше не было, и я снова отрубилась.
Проснулась от жутких звуков из туалета. Странно, что их издавала не я. Прошагав шатаясь до освещенной уборной, я увидела Колю в позе запятой над унитазом.
Мне было паршиво.
— Боже, Скобелев. Какой ты кретин. Я же сказала, что заразишься! Ну разве так можно, Коль? Еще доктор называется.
— Уж если заразился, то еще в самолете. Мы там непрерывный воздушно капельный контакт имели.
— Все равно…
— Вот именно, уже все равно, — прокашляла я смеясь и оторвала кусок туалетной бумаги, которой он вытер рот.
— Не думал, что скажу это, но секса вообще не хочется.
Я смеялась, пока живот снова не свело, и я оттолкнула Скобелева от унитаза. Он уполз в кровать. К утру простыни пропитались не только моим но и его потом. Мне было чуть лучше, но все равно не настолько, чтобы спуститься вниз. Хорошо, что Коля запасся ибупрофеном и водой в бутылках. В блевотно температурной коме мы провели три дня. На четвертый вместе выползли из номера, представляя собой жалкое зрелище. На голодных любовников точно не тянули. Аппетит все еще не вернулся, но поесть было необходимо. Без энтузиазма и алкоголя, разумеется. До пляжа дошли тоже с трудом. Вроде как по обязанности, завалились на шезлонги и цедили воду с лимоном, почти не разговаривали. Слабость просто размазывала.
Пятый день радовал, потому что мы оба почти оклемались. Слабость еще осталась, но все же не такое бессилие и апатия как раньше. Правда, и веселья особенно не было. За эти дни карантина по системе все включено я словно отвыкла от поцелуев. Казалось, что они обязательно будут со вкусом рвоты. Моей или его.
Я окунулась, прежде, чем собирать вещи. Коля не пошел, еще дремал в шезлонге, размазанный и бледноватый. Его накрыло на день позже, отпустит тоже после меня. Я вообще хотела поплавать в бассейне, игнорируя море, но Скобелев сказал, что это верный путь схватить еще какую-нибудь заразу. Разумеется, его угроза больше не казалась мне бессмысленной и перестраховочной.
Вообще, мне показалось, что Коля депрессует. Обычно такой веселый и легкий он теперь сидел букой, почти не говорил со мной, даже руки не распускал. Только во сне обнимал, но не приставал при этом. Я старалась не показывать, что тоскую по его домогательствам и неугомонному члену. Все же болеет человек. Из-за меня. Изгадила весь отпуск, еще и к сексу склонять немощного. Я не настолько стерва. Хотя…
Нет-нет.
В автобусе до аэропорта Коля дремал. В самолете — спал. Мне было обидно и больно. Иррационально, абсолютно нелепо, но я не могла ничего поделать с этим. Расстройство чуть ли не до слез терзало весь полет.
Аэропорт, таможня, багаж, стоянка. Все тот же хмурый Скобелев, но мне как ни странно полегчало. Воздух Питера с дождем и смогом лечил истерзанный болезнью и жарой северный организм. Даже ветер в лицо и мерзкий мелкий дождь я встречала с радостью, не прячась за воротник и шарфик.
Коля вез оба наших чемодана по стоянке к машине, закинул их в багажник, сел за руль.
— Ты как? — спросила я его, чуть осмелев на родной земле.
— Нормально, — пожал он плечами, повернулся ко мне. Морщинка между бровями разгладилась, он больше не хмурился. Неужели тоже дым отчества так сладок? — Домой?