Простая история

Пожидаева Ольга

К вечеру половина гостей умчалась в город на вызванном такси, но самые стойкие остались. Среди них были и мы с Колей. Аля дремала у Ваньки на плече, пока наш завхоз выл под гитару Чижа. Я тоже начала засыпать и решила немного прибрать, прежде чем отключусь. Сложив стопочкой тарелки, я отнесла их на кухню. Мыть точно завтра. Почти не удивилась, когда за моей спиной у раковины вырос Коля, тоже опуская туда грязную посуду. Он не отошел, когда сделал это, а я и не просила. Мы, наверно, несколько минут стояли так. Его руки, упертые в раковину, запирающие

меня в ловушку, из которой не было сил или желания выбираться.

Я дышала полной грудью, слушая его дыхание, ощущая тепло, вдыхая запах. Голову повело. Возможно, не только от вина. Я откинулась назад, давая понять, что хочу больше, прижалась спиной к его груди и застонала, потому что он тут же крепко обнял меня, уткнулся носом в волосы и шумно втянул воздух. Мое сердце помчалось вскачь, грозя поломать ребра, выскакивая из груди.

— Аня… Моя Аня, — зашептал Коля, прокладывая дорожку поцелуев от чувствительного местечка за ушком вниз по шее, к плечам.

Я захныкала, и сама развернулась к нему лицом, обняла за шею, почти повиснув, потому что ноги стали ватными, запрокинула голову и облизала губы, прося поцелуев. Других намеков Коле и не надо было. Он сжал мою талию, склонился и стал целовать. Сначала осторожно, нежно, но очень скоро простонал, словно мученник, и его губы стали жестче, настойчивее. Он сразу вжался в меня пахом, давая почувствовать желание и страсть. Я дернула его за волосы и прикусила нижнюю губу.

Скобелев тут же подхватил меня под задницу и перенес на стол.

— Хочу тебя, Аня. Черт, как же я давно…

— Месяц, — пробормотала я, пока его губы отпустили меня, чтобы целовать шею и ниже, спускаясь к груди.

— Чертова вечность… обожаю тебя такую… теплая, мягкая, пьяненкая. Такая… моя.

Его губы были везде, а руки то принимались расстегивать пуговки на рубашке, то сжимали грудь через нее, то гладили бедра и попу. Я не заметила, как осталась без джинсов. Они болтались где-то в районе колен, жутко мешая развести ноги в стороны, чтобы позволить Коле трогать меня везде и по-всякому. Но он и так прекрасно справлялся. Волшебные пальцы хирурга были золотом не только на работе, но и драгоценностью для моего удовольствия.

Я сама не заметила, как стала говорить.

— Знаешь, как это возбуждает? Только ты умеешь так. Обожаю твои пальцы.

— Нравится, да? А так?

Он ввел в меня сразу два пальца и согнул их внутри, надавив на какую-то волшебную точку.

— Боже, да. Еще, Коль, еще.

Я вцепилась в его плечи и посасывала шею, пока он творил это порочное волшебство с моим телом.

— Каждый раз разрываюсь между желанием ласкать тебя долго и нежно и трахать, пока ты не начнешь просить пощады.

— Не начну, — заныла я. — Даже не мечтай.

Наверно, это чертово вино сделало меня болтливой, но я не жалею. Ни о чем не жалею и не буду, даже, если завтра он скажет, что женится через три дня. Мне было все равно. Я как будто переродилась и просто хотела его, понимая, что шёпот, желание,

эрекция и оргазмы намного важнее каких-то домыслов и страхов. Это лучший гарант и прекрасный повод доверять. Я отдавала ему свое тело так часто, не заметив, как через него он пробрался и в душу, пустил там корни, хотя я пыталась выдрать из себя. Не вышло. Коля владел мной целиком и полностью. Я понимала это как никогда.

Голоса за окном отрезвили. Коля оторвался от моих губ, выругался.

Я думала, он спустит меня со стола и оденет, но вместо этого секси доктор закинул меня на плечо и понес на второй этаж, где были гостевые спальни. Он не забыл запереть дверь, только потом бросил меня на кровать, стал снова целовать. Мы вместе избавлялись от одежды. Я наглаживала его грудь, выгибаясь и прося ласк и для себя тоже. Коля щедро давал мне все. Посасывая кожу плеч, обводя языком соски, спускаясь все ниже и ниже. Он, наконец, стащил с меня джинсы до конца, закинул мои ноги себе на плечи и провел языком от клитора к входу, заставляя меня выгнуться и схватить его за волосы.

— Осмотр пропустили — это плохо, но на первый взгляд все хорошо, — пробормотал Коля своим врачебным тоном, отрываясь от меня.

Я чуть не кончила сразу и крепко выругалась.

— Я бы рекомендовал активную сексуальную жизнь для профилактики, — продолжал он, водя пальцем по моей изнывающей плоти, чуть погружая его внутрь, но не так глубоко, как мне хотелось.

Эти чертовы извращенские игры в доктора меня просто убивали.

— Как-то не сезон был для секса, Николай Николаич, — простонала я. — Чем мне это грозит?

— Страшными перспективами. Поэтому нужно все наверстать.

— Прямо сейчас?

Я продолжала извиваться и загребать его волосы. А он целовал кожу бедер с внутренней стороны, продолжая бормотать:

— Сейчас, потом, всегда. Нельзя воздерживаться. Вам особенно.

— Почему?

— Потому что ты лучше всех, Ань.

И он, наконец, прекратил дразнить меня, снова погрузил язык внутрь, а пальцем надавил на клитор. Я отпустила его волосы, боясь, что выдеру их к чертовой матери. Безопаснее было цепляться за простыни, бесстыдно и громко постанывать, бессовестно, посылая бедра навстречу ласкам. Коля погружал в меня то язык, то палец, изводя до предела, поглаживая и целуя клитор одновременно, пока я не начала кусать кулак. Он сжалился и надавил пальцами на ту же точку внутри и втянул клитор в рот, потеребив его языком.

Пока я тряслась в судорогах оргазма, благословляя его рот и пальцы, Скобелев ласково посасывал, позволяя смаковать мучительно, бесконечно, долго. Я утихла, и он ту же стал подниматься выше, повторяя все ту же дорожку поцелуев. Мне не терпелось, и я потянула его вверх, желая попробовать на вкус свой оргазм с его губ. Я пососала его нижнюю губу, поцеловала, прикусила. Теперь настала Колина очередь сладко стонать.

Легонько толкнув его в грудь, я повалила моего секси доктора на спину и уселась сверху.