Простая смертная
Шрифт:
– Настолько рады, что приветствуете меня как вассала, не поднимаясь с места? Что ж, учитывая, ваши преклонные годы, я готов смотреть на это сквозь пальцы. Преклонные годы и… –сжав мою руку в мозолистых пальцах, принц Эвил поднёс их к своим горячим губам и страстно прижался к моим тонким пальцам, обжигая их поцелуем, как моё лицо – горящим взглядом, сулящим пламенную ночь. – … красоту вашей дочери, столь желанной для меня в этот миг. Ну и? – обернулся он в поисках священнослужителя, – где тот кудесник богов, что соединит нас законными узами священного брака?
Речь его тоже
– Мы надеялись, что бракосочетание состоится завтра. А сегодня планировались турнир и пиры в вашу честь.
– Моя честь в этом совершенно не нуждается. Я хочу, чтобы бракосочетание состоялось немедленно, – непреклонным тоном заявил мой будущий супруг.
– Но так нельзя, милорд, – подалась вперёд ведьма Олиера, пытаясь изобразить улыбку, вместо которой в очередной раз сверкнул змеиный оскал. – По нашим обычаям полагается проводить невесту как должно. Как вам – встретить её.
– Моя жена будет жить по моим правилам. А вашим обычаям не больше жалких ста лет, которыми пренебречь не грешно. Так здесь есть священник, способный провести обряд – или нет?
Одной рукой жених крепко держал меня за руку, а вторую выразительно положил на кинжал в ножнах у пояса.
– Если нет, мы сможем отыскать его по дороге к Хребту, но было бы приятней провести обряд здесь, чтобы в дальнейшем ни у кого не возникало сомнений в законном рождении грядущего наследника Девятицарствия.
– Вы планируете покинуть нас так скоро? Но, сударь, мы готовились к празднествам, желая угодить как вам, так и нашим подданным.
– Ваши подданные смогут продолжить веселиться по этому поводу столько, сколько душе угодно. Моё отсутствие им в этом помешать не может. У меня же нет ни времени, не желания задерживаться.
Слова принца зазвучали резко и отрывисто. Отец выглядел оскорблённым, подданные, окружавшие нас плотным кольцом – тоже.
– Вы прибыли на свадьбу в одиночестве, ваше величество? – протянула моя прекрасная мачеха, вновь воинственно задирая подбородок в тщетной попытке выглядеть горделиво.
– Что вы, королева? Я не один. Со мной мой дракон.
То ли услышав о том, что его упомянули, то ли получив какой-то магический импульс-приказ, чудовище отозвалось утробным рёвом, от которого содрогнулась вся площадь.
– И вы полагаете увести от нас вашу невесту на драконе?
Вот тут мне поплохело.
Я? На драконе?! Верхом?…
Нет-нет-нет-нет и нет.
– Да, – коротко отрезал мой будущий муж.
И чего мне замуж в моём мире не выходилось? В наше время мужик, конечно, зверь, но хомячков и кроликов редко кто по-настоящему боится. Да, уход дополнительный требуется и сор по всюду, и кормёшка три раза в день, но перед той перспективой, что открывалась сейчас все тяготы прошлой жизни казались мне на уровне детского сада.
Мама! Я домой хочу!
Глава 7
Как сон, словно сквозь воду, я видела человека в белом и двух других, в серебристых одеждах, спускающихся к нам по лестнице. Кто-то чуть в стороне затянул странную, дикую, печальную мелодию, аккомпанируя себе на каком-то неизвестном мне струнном инструменте, издалека по форме напоминающем лютню.
Девы с распущенными волосами, все в белом, босые и с золотыми подносами в руках, окружили нас и стали забрасывать цветочными белыми лепестками, наполняющими воздух вокруг сладким, удушливым запахом.
Голос тянул заунывную песню, а девы бесшумно кружились вокруг нас в странном причудливом танце, время от времени посыпая нас лепестками. Те застревали в чёрных волосах моего жениха, скользили по шёлку моей фаты, западая и задерживаясь в её складках.
Потом девы застыли, держа подносы перед собой, образуя первый «белый» круг.
На очередной куплет бесконечного песнопения вниз скользнули девы в алых одеждах, на их подносах возвышались толстые свечи из пчелиного воска. Девы в танце кружились не только по кругу, но и вращались вокруг себя.
Песня всё тянулась и тянулась, бесконечно.
Девы в красном застыли вслед за белыми своими предшественницами. Священнослужители в серебрящихся, будто иней, одеждах, шагнули к нам и, развернув наши ладони вверх, стали чертить на коже палочками какие-то знаки, обмакивая их в резко пахнущий травами и пряностями состав. Потом, приложив мою ладонь к ладоням принца Эвила, переплели их алыми гирляндами с белоснежными цветами.
Для меня все эти действия не значили ровным счётом ничего, но по-своему даже мне, непосвящённой, ритуал казался красивым. Я вообще-то не очень сентиментальна и в загсах на свадьбах никогда не плакала и даже не хотелось. В святость марша Мендельсона и торжественной поступи никогда не верилось. По мне, так все эти свадьбы такой же атавизм, как хвост – пережиток отжившего прошлого. Кому жить вместе, так и без этих танцев с бубном обойдутся, а уж коль не ужиться, никакие песнопения, свечи и ароматные лепестки от беды не уберегут.
Но когда ты принцесса в чужом мире былые убеждения и даже принципы уходят на второй план. Отказаться от участия в этом дорогом спектакле шанса не было. Тысячи глаз на площади уставились на меня, в том числе и обжигающий взгляд жених с моего лица не сводил. Так что терплю дальше без возражений. Проблемы мне не нужны.
А тоскливый слёзо-давильный голос всё тянул что-то вроде «о-ла я-холла», чтобы бы там это не значило.
Когда песня стихла и воцарилась тишина, мой жених (или теперь уже муж?) улыбнулся мне, оскалив в наглой, откровенной улыбке, ровные белые зубы, проворковав:
– Анжелика, принцесса Оруэла, наследница вашего отца и будущая королева Девятицарствия, сокровище моё, примите от меня в дар корону, достойную моей королевы.
Он полуобернулся и из толпы к нам шагнуло два человека. Стражники скрестили перед ними копья, но, повинуясь знаку, данному отцом Анжелики, тут же освободили проход. В руках неизвестного была дорогая шкатулка, а на ней необычно красивая диадема и снежного серебра, сверкающих росой алмазов и неизвестных, несуществующий на земле, чёрных, словно горящих огнём изнутри, драгоценных камней.