Простейшие слова

Ширали Виктор

1967

Осенняя песенка

Теплила осень темнотойНоябрь апрелилЗагнулась точка запятойИ я поверилЧто можно жить и продолжатьИ продолжатьсяИ может быть. И может статьПора влюблятьсяТак полюбить тебя легкоТы так похожаНа ту. Ах, нет, что ты. На тоЧто быть не можетИ как ни кстати этот пленБегу напастиВедь ты потребуешь изменСтихам со счастьем.

1967

«Мы рождены для жизни на земле…»

Мы рождены для жизни на землеДля ощущенья тяжестиДля страхаОстаться без землиБез родиныБез прахаХоть горстию землиБыть преданым землеМы

рождены…Я отходил к зимеЛаскалась осеньО конце не знаяВновь почки на деревьях назревалиНо не успели —Грянула зимаВнезапными метелямиМорозомПтицы бились оземьА в городе карнизы и кормушкиНаполненные пищей и тепломЛишь розовеют у любимой ушкиКогда она с мороза входит в домНаряды зимние – любви помехаЛюбовь отягощает нас ядромВсё остальное —Чепуха ореха.

1967

Город

1.

Этот Город горбатНо прекрасенНо пресенНо вкусенЯ люблю Его большеКогда он просторен и пустИ сквозной по ночамКак последняя чёрная осеньКак дождливаяОченьДо слёзЯ в других как в забавахЗабвеньяхЗаделахПред этимКак РоссияПодготовка и повод к НемуЗабывалаВбивала в болота столетьяИ осваилаВышлаИ впала в НегоПо НевеВдоль НевыЕго ритмРазмерРазобратьсяКак гранитные волныК ступенным идут берегамДа вдоль Летнего садаЗа решётку зайтиПоказатьсяПоклонитьсяПосвататьсяК мёртвым богамЭто лето уходитОтыгралОтгляделОтозвалсяПожелтели пожухлиОблетаютКружатся глазаОчень низкое солнцеНе ослепитТеплом отзовётсяПетропавловским шпилемКогда обернёшься назадИ посмотришь на Город:Гомункулюс.Гений.Блокадник.

2.

Бетонные воздвигнув корпусаПетрополь ловит ветер в парусаСвоих окраин.Посвисты командБеззлобный матВблизи пивных ларьковДо Бога далекоНо полчаса езды в метро до центраА в центр ездим так как ходят в церковь.

1967

Из поэмы «Путешествие в Михайловское 13 декабря 1967 года»

Когда меня другая лаской тешит,То счастлив я, не открывая глаз,Всё потому, что я глазами грешен,В них берегу, не расплескаю вас.И тот сентябрьский вечер, когда поздноВы шею прятали, боясь ночных простуд, —Она уже цвела,А я всё целовал,Все говоря,Что розаОдна не расцветает на кусту.Как я любил велеречиво,ЧудноВ словах изыскан,Как в желаньях прост.Любовь моя была для вас причудойЕстественной, как свет для звёзд.Но. Вот декабрь. Выйдите во двор.Глухие стены. Пять дерев. Скамья.И по снегу следов кошачьих россыпь.Вот здесь сидели Вы.А здесь – смирился я.С тех пор пишу стихи.Кто целовал вас послеМеня?..

1967

Отъезд из Михайловского

– Ну, мне пора спешитьВ свой век, отсюда,Где юбки нынче носятвот…по сюда.– Завидую…– Завидуй,Но – пиши.Там, где царит топор,Перо живёт в глуши.– И мне пора.Прощай, мой друг, пора.Бог весть, когда нас удосужит встретить.Так редко мы живём,Рождаясь раз в столетье.– Так редко я живу, рождаясь раз в столетье.– Но держим радость встреч на кончике пера!– Итак, пора.«Пора, мой друг, пора…»– Какого чёрта!Напишем этот стих в тридцать четвёртом.Я выехал заполночь.Ночь была ясной.Отчётливо звёзды были видны в разрезеДорожном.Дорога шла лесом.Скользил между сучьев обмылок луны.Мне спать не хотелось.Хмель солнцем плескалсяНа дне моейСкорой на радостьДуши.Снег сыпался с веток,Не таял,Искрился на крупе кобыльем.Сказал я: «Спеши! – вознице. —Не то не поспеем и к утру». —«Поспеем», – ответил,Лицом повернувшись,Поймав в оба глаза обмылки луны.«Не щиплет?» – спросил я.«Не жгёт? – усмехнулся. —В глазах ваших отблески солнца видны».И я подивился изысканной речи.

1967

«И всё-таки…»

И всё-такиЧего же я хочу?Простейших слов?А значит чувств простейших?Перо. Бумагу. Долгую свечуИ Господачто за меня в ответе.Так надо намродительское окоТак надо знатьи чувствоватьчто мыЕщё слабыЕщё не одинокиЧто БогВдохнулКак ДушуСмыслв мир.

1968

Джазовая композиция

Саксофон, похожий на безгрудую сирену.Какая же сирена без грудей?Но голоса его мы знаем цену.Но мало голоса,Чтобы прельщать людей, —В том и беда высокого искусства.Начнём мелодиюВ зевотной тишине,Где зевыСквозь ладонь просвечивают ало.Итак, начнём.Закружит в вышинеМелодия,Как птичий крик, корява,Черна, словно воронее крыло,Когда они сбиваются над полемИ жрутКолосьев срезанных зерно.Глаза свои мы в этих зёрнах помним.У саксофониста застыли пальцы.Он греет их, подмышки заложив.Они белы как мел.Пиджак ему испачкали.Греть руки над костром,Прижав к огню ладони.Глядеть в него.Взгляд медленно утонетВ огне задумчивом.И вкруг слепая ночь,Как крышка запылённого рояля,Куда мы отраженья не роняем.Дай, Господи, и мне такие руки,Чтоб высекать осколочные звуки,Как жеребец, на клавиши рояляКопыта лёгкие и быстрые роняет.Дай, Господи, и мне такую волю,Чтобы предаться радостному полю,Бежать и всё.И лишь искусство бегаОставить за собойПодобьем следа.Глядеть в костёр.Затем, когда погаснет,Из тлеющих углей выкатывать свой взгляд.Забыть стихи,Забыть о контрабасеИ то, что он похож на лошадиный зад,Который высвечен огнём нетвёрдым.И знать,Что не один,Что дале,В тьме ночной,Есть круп,Хребет,Кобылья морда,Стекающая травяной слюной.И поутруНа берегу прудаСойти в него.Тепло из ног засасывает глина.Руками развести пух тополиный.В воде ночнойОтобразится солнцеСтократ размножено,В глазах рябяИ прозвучитПронзительно и чисто,И радостно,Как светлая труба,В губахГубастого,Как ржанье лошади,Джазиста.

1968

«Зачем глядеться в зеркала…»

Зачем глядеться в зеркала,Когда есть лица,В которых легче и верней отобразиться,Смотрись внимательней в меня,И станет ясно:Причёску незачем менять,И так прекраснаТвоя душаКогда добра,Когда спокойна.И мне тебя отображатьИ жить не больно.

1968

«В автобусе…»

В автобусеСтояла толчеяИ чей-то вздорный крикОбычнейший в часы усталых пикБыла зимаЦвели морозом стёклаЛадошка детская впечатлена во льдуВ автобусеЛюдским дыханьем тёплымИ влажноСловно в ботаническом садуГде яВ разнообразии потерянСпросил у девушкиПод норку меховой:– Не знаете ли выНазвания растеньяРасцветшего у вас над головой?..

1968

«По эскалатору метро взлетали лица…»

По эскалатору метро взлетали лицаИ было каждое как голубицаСветлоИ проносилось мимо краткоКак будто запускал их снизу кто-тоЛюблю метроЗа этоА ещё за то что тамОдну тональность обретает гамА в поездах перерастает в гулИ слов не разобратьИ только губДвижение пытаешься понятьВсе мы напоминаем там однуСтремительно гудящую струнуОтчаянно она напряженаИ с низких «у-у-у…» взвивается до «а-а-а…»И гасится шипящими дверейИ всёДорога длится полчасаВсплываем на поверхностьТонем в нейРазъединяя наши голоса.