Прости грехи наши… Книга вторая
Шрифт:
– Оль, можно я еще тебя раз поцелую?.. – умоляюще посмотрел он на нее, после короткого затишья.
– Ты еще и издеваешься?! – не приняла Ольга его слова всерьез, – Мне твоя помощь была нужна, я хотела, чтобы ты поговорил с парнем, как мужчина с мужчиной…
– О чем? – без интереса спросил Александр.
– Вот, об этом! – развела Ольга руками, и чуть не уронила с себя полотенце.
– О нас, что ли? – не понял Сашка и навострил взгляд, как кот, зачуявший мышь.
– Да, причем, тут мы! – начинала снова
– Ну, да, конечно, мы с тобой два Буратино, какие уж из нас мужчина и женщина…, – вздохнул Сашка, – Даже если положить нас рядом, и бросить спичку, мы будем прилежно лежать, как два полена…, – поникшим голосом изрек он.
– Тебе смешно, а мне не до смеха! – Оля, наконец, дошла до спальни и оделась.
– Вот! – кинула она перед носом Сашки брошюру, которую извлекла из-под Ванькиного матраса.
– Это ты перед сном читаешь? – начал он опять язвить.
– Это Ванька, на ночь, глядя, изучает!
– Что новый предмет ввели в школе?
– Ты можешь говорить серьезно?! – не выдержала Оля и, опустившись прямо на пол, заплакала от бессилия.
Сашка, склонился над ней, и робко обнял за плечи.
– Да, ладно тебе…Я такую ерунду с шестого класса слюнявил, а, до сих пор, не знаю, как тебя в койку затащить.… Все мальчишки через это проходят.
Оля шмыгнула носом.
– Не в койку, а в кровать…
– Какая разница, – вздохнул снова Сашка, – Все равно я тебе не нравлюсь…
– Поговори, пожалуйста, с ним, Александр…
Мужчина вздохнул.
– Куда я денусь…
Бесконечный урок геометрии подходил к концу. Разомлевший от весеннего солнца и рассказа учительницы, Ванька зевнул несколько раз в ладошку и едва не уронил свою рыжую голову на парту.
– Сладких снов, Григорьев! – окликнула его Марьяна, так ребята за глаза называли математичку и класс грохнул от смеха.
Мальчишка дернулся и изо всех сил попытался удержать сползающие на глаза веки.
Сидящий рядом Вовка, немного посмеялся со всеми и продолжил малевать на страницах учебника очередной крест над безымянной могилой. У него их за год набралось целое кладбище. Вероятно, там были похоронены надежды мальчишки, получить тройку в четверти.
– Я вижу все твои художества, Колобков! – застукала и его учительница, – Бери тетрадку и иди к доске!
Колобок нехотя отложил изрисованный учебник, и поковылял с тетрадкой на кафедру. Корявым почерком за весь урок в той было нацарапано несколько цифр. И, те, то ныряли вниз за линию, то подпрыгивали вверх, будто неведомые зверушки, пытаясь вырваться на свободу, из маленьких бледно-голубых клеточек.
Вовка, теребя в пальцах мел, обреченным взглядом окинул притихший класс.
Учитель математики, Мария Федоровна, а заодно и их классная,
– Колобков, – прозвучал ее усталый голос, – Ты хоть одну теорему из тех, что мы прошли за год, знаешь? Если расскажешь, поставлю тройку, – пообещала она.
Вовик приободрился.
– Знаю, Мария Федоровна! – радостно сообщил он, – Пифагоровы штаны во все стороны равны!
В классе послышался смех.
– Как у тебя, Колобок! – выкрикнул мальчишка со среднего рядя, с непропорционально большой головой, по кличке «Головастик», – У вас, наверно с ним один размерчик!
Мария Федоровна сердито стукнула указкой по столу.
– И…, – выжидательно посмотрела на Вовку учительница.
Тот вздохнул.
– А разве у него кроме «штанов» еще что-то было? – почесал он затылок, глядя на математичку.
– У него мозги были, Колобков, – обреченно произнесла та, – Садись… Лякишева, иди отвечать!
Девчонка почти решила задачку, когда прозвенел звонок. Класс облегченно вздохнул и загудел, как пчелиный рой.
– Никто не расходится! – предупредила учительница, – После перемены – классный час!
Пробежавший мимо их парты Головастик, поставил щелбан Колобку.
– Пифагор недоделанный!
– Ах ты, ошибка природы! – встрепенулся тот, но догонять не стал.
– Ребят вы в буфет идете? – подбежал к ним Стриж.
Вовка полез шарить по карманам, отыскивая мелочь. Неожиданно вместо денег он извлек, забившуюся под подкладку сороконожку.
– Ух, ты! – обрадовался находке Колобок, – Я и забыл про нее.… Где наша Арина Родионовна? – заговорчески начал вертеть он головой.
Девочки нигде не было. На парте лежали ее неприбранные вещи. Колобок незаметно сунул в дневник Арины экзотическую гусеницу.
– Ты опять за свое, хлебобулочное изделие! – рявкнул на него Ванька, но было поздно соседка вернулась уже на место. Парень глянул на товарища уничтожающим взглядом.
Раздался очередной звонок.
– Смотрите, что сейчас будет! – прошептал Вовка возбужденным голосом друзьям, предвкушая свой новый прикол, – Лякишева! – позвал Вовик одноклассницу, – Глянь, что нам по литре задавали? – нарочито серьезным тоном спросил мальчишка.
– Зачем тебе, Колобков, ты же все равно домашку не делаешь, – отозвалась не сразу девочка.
– Тебе, что в дневник заглянуть трудно!
Тут, некстати, опомнилась Мария Федоровна.
– Арина, ты же, сегодня, отвечала у меня. Принеси мне, пожалуйста, свой дневник.
Вовка дернулся от слов учительницы.
– Кажется, я пропал!
Ванька сделал глубокий вдох.
– Ну, и придурок же ты, Круглый!
Мария Федоровна взяла дневник Лякишевой.
Вовка подскочил с места.