Прости, мне плевать, что нельзя
Шрифт:
– Тебя там быть не должно было,- резко перебивает меня Вадим, поднимаясь со стула.
Отходит к окну и становится вполоборота ко мне. Кажется, мой муж тоже ощущает этот режущий диссонанс между летней ласковой погодой за окном и зябкой тревожной атмосферой моей палаты. Рассматриваю его мужественный профиль: и без того тонкие поджатые сейчас до твердой линии губы, хмурый лоб, непроницаемые глаза. Какие мысли сейчас бродят в его голове? О мести???Нет!
– Вы же помирились...- шепчу в отчаянии,- Мы одна семья теперь...
Молчит. На меня не смотрит. В носу противно щиплет.
– Значит так,- Вадим потирает лоб и наконец поворачивается ко мне. Тон становится деловым,- Одна семья, говоришь...Бери тогда сестру свою и езжайте на всё лето...на Кипр, например. Любишь Кипр?
– Люблю,- бормочу, не успевая за его мыслями.
– Ну вот и отлично. Отцу твоему позвоню сейчас. Насчет этого, думаю, договоримся. А мы как раз пока дела порешаем. Приедешь- спокойно всё будет. Забудешь, как страшный сон. Идёт?
Я киваю. Но Вадиму похоже и не нужно моё согласие. Он уже направляется к двери, решив для себя, что со мной делать.
– А Антон?
– почему-то вылетает само собой ему вдогонку.
– Антон?
– муж тормозит, оборачиваясь. По лицу видно, что не ожидал, что о сыне спрошу,- Антон тоже вечером улетает от греха подальше.
– На Кипр? – удивленно поднимаю брови.
– Нет, конечно, - ухмыляется Вадим, развеселившись от такого предположения, - Всё, отдыхай, Лей.
Хлопает дверью.
***
Буквально через минут десять, как за Вадимом закрывается дверь, мне прилетает восторженное сообщение от сестры о том, что она очень рада, что мы проведем целое лето с мамой на море. Даже с мамой? Я счастливо улыбаюсь. Сестра спрашивает, можно ли мне позвонить сейчас, но я отвечаю, что лучше не надо. Сил разговаривать с кем- то нет.
Не думала, что первые месяцы моего замужества пройдут вот так, вдали от супруга, но, после всего произошедшего в первый же день нашего брака, мне и правда хочется какой-то перезагрузки. И одиночества. Возможности обдумать случившееся, с кем-то обсудить. Память потихоньку выдает всё новые и новые детали. Страшную смерть первой жены, слова того мужчины, которого бил Антон, выстрел Казима, жёсткий взгляд Вадима, когда он говорил, что нападавшие не знали, что я там буду...Липкая испарина выступает на коже, в груди поселяется безотчетный страх. Лучше не думать. Закрываю глаза, до самого носа натягивая одеяло. Я уеду на море с мамой и сестрой, и там смогу спокойно прокрутить это всё в голове. Не сейчас. Сейчас всё слишком свежо. Запах крови стоит в носу, крики и выстрелы шумят в ушах. Крепче жмурюсь, прогоняя видения. Усталость берёт своё, и я опять засыпаю.
Вновь открываю глаза, когда за окном уже смеркается. И, кажется, я снова не одна. Приподнимаю голову с подушки и застываю в растерянности. Тусклый свет ночника выхватывает высокую худощавую фигуру младшего Палея, облокитившегося на стену напротив моей кровати. Хочу сказать "привет", но я так удивлена, что не выходит. Поэтому просто молча сажусь на подушках. Манера Антона всегда смотреть немного исподлобья и в упор в полумраке комнаты выглядит зловещей. Теряюсь окончательно. Не знаю, что он тут делает и спросить не решаюсь. Боюсь, что прозвучит невежливо. Так что вместо слов я нервно комкаю одеяло, глядя на парня в ответ. Стараюсь прямо.
– Я к Балу заходил,- тихо отвечает Палей на мой невысказанный вопрос.
– Ммм...И как он?- интересуюсь хриплым со сна голосом.
Парень неопределенно передергивает плечами. Пауза.
– В реанимации. Не пускают к нему.
– Ааа...- тяну в ответ.
Молчим. Непослушные губы растягиваются в нервной улыбке. Почему он не уходит? Отвожу взгляд, устремляя его виднеющиеся зеленые кроны за окном. В районе солнечного сплетения разрастается странное тепло. Распирает изнутри. К щекам приливает смущенный румянец. Зачем он пришел?
– Спасибо...- наконец выдавливаю из себя, уткнувшись взглядом в свои руки. Быстро смотрю на Антона и вновь опускаю глаза,- Спасибо, что из машины вытащил...
– Не за что, - отрезает Палей как-то слишком грубо.
– Есть за что,- настаиваю на своём.
Антон криво улыбается. В эту секунду он до боли напоминает отца.
– Не за что,- повторяет Палей с нажимом,- Потому что я не хотел. Я за Балу полез. Это Казим заставил тебя взять и в укрытие валить. Ясно? Так что не расшаркивайся, Лейла. Не передо мной...
Словно в грудную клетку ударил. Воздух выходит махом с лёгких, и я остаюсь сидеть с открытым ртом. Часто моргаю, пытаясь справиться с собой, и смотрю на хмуро ухмыляющегося парня. Не знаю, почему мне так обидно, но внутренности буквально разъедает кислотой . Он и не хотел меня спасать. Это охрана... А я то...Подумала...
– То есть... ты бы... меня... оставил?- голос дрожит натянутой струной.
Антон перестаёт улыбаться. Взгляд становится привычно тяжелым, придавливающим к земле.
– Нет, не оставил, - тихо отвечает. Так, что мне приходится вслушиваться,- Просто не думай, что...Чёрт...
Он энергично трёт лицо обеими руками, шумно выдыхая.
– Блин, Лукумчик, всё так неправильно, что даже смешно...-Антон резко отрывает ладони от лица, и я вижу, что он широко улыбается. От этой улыбки у меня по спине пробегает холодок.
– Просто слишком тяжелая неделя...Просто...Знаешь, если бы мы познакомились...Ну...как обычно, как парень и девушка, то ты бы скорее всего решила, что я милый и лёгкий в общении, веришь? Смеялась бы над моими дебильными шутками. Часто из вежливости, конечно. Ты же вежливая...Да, Лукум? Воспитанная....Мужчина- главный, и всё такое...
– Не верю,- слабо улыбаюсь в ответ.
Перед глазами встаёт картина, как Антон остервенело молотит по лицу того мужика. Милый??? Нет. Точно нет.
Палей тоже улыбается, кажется, поняв, о чем я подумала. А потом добавляет тихо отрешенным голосом:
– Но по - другому уже не будет...Мать убили, а ты заняла её ещё не остывшее место и спишь с моим отцом. Просто сюр какой-то...Ладно...
Антон отмахивается от меня и отрывает спину от стены. Я жую губы, неотрывно следя за ним. В груди тревожно щемит. Он ведь сейчас уйдёт. А я этого почему-то отчаянно не хочу. Но у меня нет слов, чтобы выразить свои мысли правильно.