Прости, но я люблю тебя
Шрифт:
— Ладно, хотя бы домой смогу вернуться.
Он входит в паб и подходит к барной стойке.
— Пива.
Молодой, но уже немного потрёпанный парень, с незажжённой сигаретой во рту и не особенным желанием работать, берёт стакан с полки над головой. Моет его, ставит вниз головой, чтобы вода стекла, и помещает под струю пива. Стакан в 0,4 литра быстро наполняется свежим пенистым пивом. Потом он берёт лопатку и прислоняет её к краю стакана по углом 45°, удаляя излишки пены. Наконец, помещает стакан в воду, чтобы очистить его от капель пива, попавших на стакан снаружи, которые могут запачкать
— Бельгийский метод, — он ставит стакан перед Мауро. Тот берёт его и алчно и жадно подносит ко рту.
— А мне нальёшь?
За своей спиной он слышит голос, а сразу за этим чувствует хлопок по спине.
— Привет, коллега, ночью вроде этой хочется пива, а?
Это Сова. Он улыбается ему и начинает говорить об этом и о чём-то ещё, о великих делах и о вещах более понятных.
— Слушай, помнишь того чувака, которого называли Янычар? Я недавно встретился с ним в центре, у него внедорожник – да о чём я? – просто мечта. Новый Хаммер, а ещё классная тёлка. Но твоя тоже неплоха. Такая высокая. Как её зовут?
— Паола, — отвечает Мауро, немного раздражённый тем, что о его девушке кто-то говорит в таком ключе. Но ведь это всё-таки комплимент, думает он.
— Красотка. Верная. Ничего не скажешь. Даже на твоём скутере ездит… — Сова смотрит на него и поднимает брови, потом делает глоток пива и вытирает рот рукавом куртки. Ставит стакан на стойку, едва ли не разбивая его ударом. — Почему бы нам с тобой не стать корешами? Было бы круто. Просто Мемо арестовали, он всегда ходил со мной, помнишь? Да, парень, ты видел его тысячу раз, толстяк с выпученными глазами. Чувак, я таскался с ним всю жизнь.
— Филин?
— Точно. Его взяли на прошлой неделе. Кража в «ИнтерКуп» на Казилина. Чёрт, он повёл себя как идиот. В больших супермаркетах всегда камеры и охранники, неужто он не знает? И, к тому же, нафига было ходить одному? Жадность сгубила. Не хотел ни с кем делиться и закончилось всё тюрягой, где он будет жрать дерьмо, — Сова смеётся. Потом он задумывается и грустнеет. — Мы раз десять ходили вместе на дело и нас ни разу не поймали. Бля, мы были Совой и Филином.
— Не парься, вот увидишь, скоро его выпустят.
— Неа. У него уже две судимости, дадут лет пять минимум.
Мауро поднимает брови и делает глоток пива, потому что толком не знает, что ответить. Сова смотрит на него. Вдруг его взгляд становится ясным и проницательным.
— Слушай, почему бы тебе не пройтись со мной? Пошли. Есть два-три места, всё очень просто. Детская забава. Как минимум по пять тысяч на рыло.
Мауро трясёт головой.
— Нет, нет.
Сова настаивает.
— Давай, — он пихает Мауро в плечо. — Станем командой, как в школе, когда играли на площади Ананьина… Помнишь чемпионат Кастелли? Нас называли звёздами-близнецами, как в песне Эроса.
— Честно говоря, не помню.
— Да давай, я тебе даже кличку уже придумал.
— Погоди, щас угадаю… Сыч!
— Слышь, ты отсосать захотел?
— Чё, обиделся?
— С тобой… Знаешь, после того, как Филина посадили, я решил сменить напарника. Я тебя всегда вижу одного, ты внушаешь доверие. У тебя одна-единственная женщина, чёрт, ты мне нравишься. Так что я подумал о Соколе. Об Орле. Ты знал, что орлы спариваются в полёте?
Мауро улыбается ему.
— А вот я наоборот предпочитаю твёрдую землю. Идея закончить тюрьмой мне абсолютно не нравится. И идея не увидеть больше никогда мою Паолу мне нравится ещё меньше.
Сова качает головой и делает большой глоток пива. Мауро приканчивает свой стакан.
— Как хочешь, Мауро, — говорит Сова, отступая. — Жаль, звёзды-близнецы могли бы подняться ввысь…
Мауро снова улыбается.
— Если бы ты меня в футбол позвал играть, то мог бы считать, что я уже на поле.
Сова тоже ему улыбается.
— Брось, брось, плачу я.
— Нет, нет, сегодня моя очередь, — он платит за два пива. Потом выходит из бара, прощается издалека, просто поднимая подборок. Жест, который распознают только друзья.
37
Комната цвета индиго. Она.
«Ни у одной из женщин, с кем он говорил когда-либо, не было такого голоса, как у неё. Любой самый слабый и короткий звук взращивал в нём любовь, каждое слово заставляло его дрожать. У неё был сладкий и музыкальный голос, богатый плод культуры и доброты. Слушая её, он чувствовал отголоски хриплых криков местных женщин, проституток, слабые молитвы, не такими жёсткими голосами, рабочих и девушек из его окружения».
Свет от лампы непрозрачного стекла из Икеи тепло обволакивает монитор. Окно комнаты открыто, и лёгкий ветерок колышет занавески. Девушка мечтательно читает эти слова, которые знают, что такое любовь. Каждый день они заставляют её чувствовать себя немного изменившейся. Какая удача, думает она, оказаться там в ту ночь. Конечно, это немного странно: поехать на мусорку и встретиться с этим Стефано и его словами. Знать бы, какой он. Знать бы, кому он посвятил это. Кто же эта женщина с прекрасным голосом? Его девушка? Карлотта из электронной почты? Знать бы, пишет ли он ей в данный момент. Знать бы, какой он на лицо. Возможно, он высок и у него тёмные волосы. Может, у него зелёные глаза. Мне бы понравилось, если бы у него были зелёные глаза. Они напоминают мне о траве на лугу. Девушка продолжает читать.
«Я никогда не отступал. Ты знаешь, что я забыл, каково это – засыпать со спокойным сердцем? Я заснул миллионы лет назад, когда мне захотелось, и проснулся, когда выспался. Теперь я подпрыгиваю, услышав будильник. Я спрашиваю себя, зачем я это сделал, и отвечаю: из-за тебя… Когда-то давно я хотел стать знаменитым, но теперь слава меня не волнует. Единственное, чего я хочу, – это ты. Я хочу тебя более, чем еду, одежду, известность. Я мечтаю положить голову тебе на грудь и проспать миллионы лет… Она почувствовала, что её безнадёжно тянет к нему. Эта волшебная атмосфера, которую он всегда создавал, исходила сейчас от его страстного голоса, от его живых глаз и силы, кипящей у него внутри… Ты меня любишь. Ты любишь меня, потому что я так не похож на других мужчин, которых ты встречала раньше и которых могла любить».