Прости, прощай
Шрифт:
– Где находится тело?
– Судебно-медицинский морг номер шесть, на Госпитальной площади... Вы хотите осмотреть его?
– Да. Но сначала я должен знать, что именно вам нужно. Доказательства того, что ваш сын погиб не по своей вине? Или найти убийцу?
– Найти убийцу!
– Тогда начнем с того, каким образом он погиб. Это будет первый этап работы. Если смерть насильственная, приступим ко второму. Если нет, на том и остановимся.
– И сколько все это будет стоить?
– Первый этап – пятнадцать тысяч.
– Пятнадцать
– Почему долларов? Разве мы в Америке живем? Пятнадцать тысяч рублей.
– Но и это много!
Ипполит Гарварт сделал скучное лицо, взгляд принял отсутствующее выражение. Торговаться он не любил, во всяком случае, когда выступал в роли продавца услуг.
– Хорошо, пусть будет пятнадцать тысяч. Но это если вы докажете, что Вильяма убили...
– А если нет?
– Тогда ничего.
– Я так понимаю, в милиции считают, что ваш сын умер по собственной вине.
– Да, они так считают. Но это потому, что они не хотят работать.
– Вот и не платите им за то, что они не хотят работать. И со мной все просто, вы не платите мне – я не работаю.
– А если плачу, то работаете.
Движением бровей Гарварт показал, что да, именно по такому принципу и движутся дела в его частно-розыскной епархии. Ведь не только его телегу нужно подмазать, чтобы она поехала. Он лицо частное, а должен взаимодействовать с государевыми людьми. Такой механизм точно не будет работать без хорошей смазки.
Римма Борисовна, как звали женщину, поняла все правильно. Профессор Гарварт заполнил бланк договора, выписал квитанцию на пять тысяч рублей в качестве аванса. И приступил к делу.
Глава вторая
Дежурный патологоанатом в морге внимательно слушал профессора Гарварта, понимающе кивал. Он был неестественно бледен, а белые руки отливали нездоровой синевой. Складывалось впечатление, будто он сам только что встал со стола в покойницкой. Но ловкость, с какой он снял с руки Ипполита пятисотенную купюру, навела на мысль, что врач скорее жив, чем мертв. А вторая, того же достоинства, бумажка и вовсе оживила его – даже лицо слегка порозовело.
– Да, да, есть такой, Крупнышевский Вильям Филиппович... С ним все ясно...
– Что ясно?
Врач покопался в документах, извлек оттуда лист бумаги.
– Вот протокол вскрытия. Токсическая кома. Отек мозга. Признаки острого повреждения нейронов в стволе... Типичная передозировка опиатами... Смерть наступила приблизительно в интервале от девятнадцати ноль-ноль минут до девятнадцати тридцати. Но это не суть важно... В общем, дозу героина не рассчитал...
– Героин?
– Скорее всего.
– Героин, как правило, вводят через вену. Я могу осмотреть труп?
– Если с нервами все в порядке, пожалуйста.
Ипполит не считал, что нервы у него железные. Но в мертвецкую вошел без страха. Он воспринимал
Большинство трупов лежали в обычной камере, но труп Крупнышевского находился в холодильнике. Дежурный патологоанатом позволил профессору Гарварту обследовать его.
Вильям Крупнышевский соответствовал своей фамилии, как и его мать, Римма Борисовна. Крупный мужчина. Жирное тело, безобразный разрез через грудную клетку и живот – след недавнего посмертного вскрытия. Ипполит обратил внимание на его правую руку. На локтевом сгибе он обнаружил характерные точки, которые остаются после уколов в вену. Четыре точки. Это значило, что Вильям уже делал себе уколы до того, который стал для него последним.
Картина действительно ясная. Бывший наркоман Крупнышевский сорвался, но неправильно рассчитал дозу, что и послужило причиной смерти...
Профессор Гарварт недоуменно пожал плечами. Возможно, Римма Борисовна и состоятельная женщина, но все равно пятнадцать тысяч на дороге не валяются. Зачем она пожертвовала ими, если точно знала, что ее сын умер по своей вине? Милицейский следователь должен был видеть множественные следы от уколов, должен был указать ей на них. Да и она знала, что Вильям был наркоманом... Зря она согласилась оплатить независимое расследование.
Профессору Гарварту было все ясно, но все же он встретился со следователем милиции Чоховым. Молодой лейтенант, внешне самоуверенный, но нерешительный изнутри. Несмотря на заметную разницу в возрасте, на Ипполита он смотрел с ехидцей, сверху вниз. Но при этом легко шел на контакт с ним. Даже денег не потребовалось, чтобы разговорить его.
– Да типичный наркоман, – провел он рукой так, будто подводил итоговую черту.
– Кто обнаружил труп? – мягко, но уверенно и даже с легким начальственным напором спросил Гарварт.
– Случайно обнаружили. Соседка шла, смотрит, дверь приоткрыта. Заглянула, а там труп в прихожей...
– В прихожей? Он что, в прихожей укололся?
– Нет, шприц в комнате лежал. С его пальчиками... И жгут там же был... А на кухне, у газовой плиты, ложка была, в которой он раствор готовил... А ты что, в чем-то сомневаешься?
– Нет. Но хотелось бы поставить точку, а не многоточие...
– Точка там. Однозначно, жирная точка... Он же в этой квартире вертеп устроил... И кололся там, и баб туда таскал... Трусики женские в мусорном ведре нашли, презервативы. Это вперемешку с использованными шприцами... В общем, вел разгульный образ жизни...
– Соседка когда труп обнаружила? – повинуясь какой-то интуиции, спросил Гарварт.
– Это я тебе сейчас точно скажу. Сам лично ему глаза закрывал... Слеза у него с глаза скатилась. Одна-единственная, но была. Соображаешь?