Прости за мою любовь
Шрифт:
Я еще не знаю, что через полтора часа, моя жизнь в очередной раз перевернется с ног на голову, и то о чем я так долго мечтала, начнет сбываться.
Принесет ли мне это счатье? Вот в чем вопрос.
23
Все что помню это дикий неожиданный грохот. За ним удар. Не сильный, но и не слабый, скорее неожиданный, валящий с ног. Крики, пыль, шум. Ничего не вижу, скорее, чувствую нарастающую всеобщую панику. Стадное чувство, превращающее людей в настоящих животных, борющихся за свою жизнь. Работает инстинкт,
Сознание уплывает, стараюсь, за него зацепится, вместо этого хватаюсь за дверной косяк. Чем меня так приложило? Перед глазами размытая картинка и все кружится, кружится, кружится. Как будто я катаюсь на очень быстрой карусели по кругу. Кажется, я сейчас упаду. Темнота засасывает в свою пучину, сил ей сопротивляться все меньше.
– Даша!
Родной голос пытается выдернуть меня из тьмы, в которую я спешу, проваливаюсь. Но я борюсь. Ради него буду бороться. Лишь бы всегда произносил мое имя как сейчас, с какими-то несвойственными ему теплотой и нежность.
– Дашка. Даша!
– А?
Веки такие тяжелые. Голова гудит.
– Слышишь меня?
– Да?
– Что случилось? Ты цела?
Любимые руки касаются моего лица, так нежно, так непривычно. Распахиваю широко глаза. Я должна его увидеть, просто посмотреть, как обычно. Смотреть ведь можно, этого никто запретить не может. Так же как и мечтать, а Кирилл моя самая давняя мечта.
Вцепляюсь взглядом в обеспокоенного Морозова. Волосы растрепаны, глаза мечутся по моему лицу. Такие красивые, серые. Всегда холодные. Замёрзшие льды Антарктиды. Он трогает пальцами мое лицо, стирает что-то над верхней губой. Что-то бормочет себе под нос. Не могу разобрать ни слова. Мне хочется сказать ему, что я люблю его. Вот прям сейчас. Всегда любила и буду,… Что меня может остановить? Это ведь такая обычная человеческая потребность, говорить любимым о своих чувствах.
– Кирилл, я…
За моей спиной раздаются крики, грохот усиливается. Кто-то задевает меня локтем, проталкиваясь мимо. И я вспоминаю, где нахожусь. Что-то случилось, слова застревают внутри меня так, и не вырвавшись наружу. Цепляюсь за руку парня, заставляя его, приблизиться ко мне еще ближе и быстро шепчу:
– Вызывай скорую, там с потолка что-то падает...
Все что успеваю сказать, после проваливаясь в темноту.
– Олег, ничего страшного не произошло. Да все, ну, не хорошо, нормально. Да палатка хорошая. Нет, приезжать не нужно.
Наблюдаю за тем, как мама заканчивает беседу с отчимом, и, подойдя к моей постели, поправляет несуществующие складки на одеяле.
Я в больнице. Сейчас вечер. Этот бесконечно долгий день, наконец, подходит к концу, кажется, утро было так далеко. Как будто в прошлой жизни.
– Дашуль, ты как?
Целует коротко в лоб и присаживается рядом. Ее глаза полный любви, заботы и беспокойства. Часы посещений давно закончены, но попробовал бы кто выпроводить отсюда мою маму. Мне еще предстоит ее убедить в том, что ночевать со мной не нужно. Подумаешь всего-то
Все потому что спортзал, в котором у нас проходили пары, по вине дождя на улице, это старая пристройка годов пятидесятых. Давно нужно ремонтировать. Но как оправдывался заикающийся ректор, денег все не было. И вот, наконец, нашлись спонсоры, готовые оплатить ремонтные работы. Нагрузили крышу строительным материалом, а она и не выдержала. Обвалилась в нескольких местах. Слава богу, никого на смерть не пришибло. Все успели выскочить. Мне по голове прилетело отвалившимся куском потолочной мягкой плитки. Повезло.
Все студенты, а нас было две группы, успели выскочить. И теперь университету грозят штрафы и проверки. Все могло закончиться намного хуже. Судя по седым волосам ректора, он думает так же. Еще утром, его жиденькие волосы были темнее. Ну, мне так кажется, или это просто последствия моей травмы.
Перепугались мы все конечно знатно. Мама до сих пор белее простыни, на которой я лежу. Губы искусаны, глаза красные. Плакала видимо.
– Все хорошо – улыбаюсь – иди домой. Завтра придешь.
– И как ты тут без меня?
– Мам, справлюсь. Тем более это просто формальность. Завтра уже отпустят домой. Отлежусь, и все будет нормально.
– Засудим твой университет. Это надо напоследок такому случиться. Теперь я еще больше жду нашего переезда. Может быть, досрочно заберешь документы, не будем дожидаться декабря?
Хмурюсь, я не согласна. Но ругаться не хочется, и так слишком насыщенный на события день.
– Давай обсудим это на днях. Очень спать хочется.
– Да конечно, посижу с тобой еще чуток. А, ты спи. Утром как проснешься, обязательно позвони мне и отцу своему. Он тоже хочет приехать.
В итоге я, конечно, не сплю. Мама сидит рядом, думает о чем-то своем, поглаживая меня по руке. Я рада, что она со мной. Я тоже испугалась. Когда в себя пришла сначала вообще не понимала, что произошло, и вроде ничего страшно, но как то потряхивает, когда проматываешь в голове возможные варианты событий.
– Это ведь был Кирилл Морозов?
Поворачиваюсь к маме.
– Вы все еще общаетесь? Даш, хватит себя мучать…
– Мы почти не общаемся. Я стараюсь жить нормально, мама – тихо говорю.
– Надеюсь, выдадим тебя в Германии замуж за какого-нибудь немца! Осядем в Европе, - мама мечтательно закатывает глаза и ее шубы трогает легкая улыбка.
– Сердцу не прикажешь. Оно до сих пор его любит. Я так устала, мам. Так устала. Стараюсь, улыбаюсь, живу. Вот даже с Ромой попыталась
Мама горько ухмыляется. Она знает про Кирилла, без кое-каких позорных для меня подробностей. Вроде тех как я украла в девятом классе, журнал его класса, из учительской, лишь бы узнать его домашний номер телефона и адрес. Совсем сумасшедшая была. Или как записалась на первом курсе в бассейн и ходила плавать с ним в одно время, лишь бы заняться своим любимым занятием, это глазеть на него. Стыдно вспомнить.