Прости. Забудь. Прощай
Шрифт:
Олег лежал на матрасе, заложив руки за голову. Шок и отчаяние первых двух дней сменили более рациональные мысли о проблемах и нуждах его
положения, шансах на спасение и о том, что можно для этого предпринять.
Иначе, без сомнения, его ждет участь… несчастного с фотографии. О Маше он
вспоминал с внутренним содроганием, как о чем-то омерзительном. Она — это
жестокая и бесчувственная Клеопатра, «черная вдова», пожирающая своего супруга. В другой ситуации он развил бы эту мысль
впереди, но сейчас ему было не до этого…
— Маша! Я приехала забрать свои личные вещи и еще кое-что из мами-ного, если ты не возражаешь.
Две женщины, похожие, как две белые розы с одного куста, неприяз-ненно смотрели друг на друга с расстояния дуэльного выстрела.
— За целый год не успокоилась! Злопамятная ты у меня, Оленька! А
такой добренькой притворяешься, сестричка.
— Я не хочу возвращаться к этой теме. Не для этого приехала. Маму не
вернешь! Ольга стала собирать вещи, не складывая: просто бросала их в сумку.
Явно в поисках чего-то она открывала в письменном столе ящик за ящиком.
74
— Не это ищешь? — спросила насмешливо Мария, доставая из секре-тера пачку тетрадей. — Я тут с одним донкихотом по проводам познакомилась.
Целые страницы из твоих сочинений передирала. Я ему — твой стишок, а он мне
в ответ два своих. «С тобой мы поссорились снова. Любовь из сиреневой стала
лиловой…» Про любовь ты красивые письма писала! Я его знаю, кстати? Ну, и
ладно! Не хочешь говорить — не говори! А этот… Влюбился в меня и, представляешь, прилетел из Москвы. Только вот Мирон его испугал, бедняжку!
Ольга перестала укладывать вещи и повернулась к сестре.
— Какое же ты чудовище!
Она стояла, часто дыша и крепко сжимая кулаки. Лицо ее побелело, и
губы слегка дрожали.
— А тот парень… год назад? Тебе мало? У матери сердце не выдержало, когда она случайно узнала.
— Врешь! У нее всегда было больное сердце! Это был обычный приступ! И не ты ли сама помогала мне писать письма?
— Я делала это только потому, что ты убеждала меня в вашей любви
друг к другу. Я хотела помочь тебе оторваться от этого страшного Мирона! А
ты… предала любившего тебя! И где теперь другой несчастный? Что вы с ним
сделали? Маша дурашливо пожала плечами:
— Понятия не имею. У Мирона спроси.
Ольга вспыхнула, подхватила сумку и выбежала из комнаты. Ей хотелось как можно скорее покинуть этот ненавистный дом, где так мучалась мама, где все пропитано чужим горем. Девушка быстро застучала каблучками вниз
по крутой лестнице. Спустившись вниз, она, проходя через кухню, машинально
взяла из корзины на столе яблоко и стала крутить его длинными тонкими пальцами, чтобы немного успокоиться. Переведя дух, молодая женщина бесцельно
побрела по бесчисленным хозяйственным помещениям пока наконец не попала
в гараж. Там Ольга увидела молодого крепкого мужчину, одетого охранником, который, подняв один из металлических блоков, устилающих полы, начал спускаться куда-то вниз, держа в руках пластмассовую бутыль и миску с вареной
картошкой. Она крикнула:
— Ты куда это?
— Да вот, Мария Владимировна, пленнику еду несу.
— Пленнику? А ну-ка… дай сюда. Я сама. Мне поговорить с ним надо. И
не заходи, пока не позову. Понял? Открывай!
— Вы бы поосторожней. Давайте я лучше с вами зайду, а то меня Мирон
убьет, если что случится.
И стал торопливо возиться с замком.
75
По тому, с каким трудом парень открыл дверь, было видно, что она
тяжелая и мощная. Ольга оттолкнула тюремщика в сторону и сказала:
— Без тебя обойдусь! Жди снаружи.
Видя, что тот замешкался, закричала:
— Ты что, не понял?
Охранник немедленно отскочил в сторону.
Ольга вошла. Поставила еду на пол и быстро направилась в угол комнаты, где на матрасе лежал мужчина. Запах в помещении стоял тяжелый. Ольга
невольно закашлялась, а увидев избитое лицо, в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Что тебе нужно? — спросил человек, по голосу молодой. — Не душно-вато для тебя здесь?
Ольга неожиданно ответила:
— Я медсестра, мне привычно.
— Ты медсестра? В новую роль вживаешься?
Тут Ольга пришла в себя и стала быстро говорить:
— Слушайте меня внимательно и попробуйте поскорей поверить, так
как времени у нас очень мало. Я не Маша. Я ее родная сестра — Ольга. О вас
узнала случайно. Говорите, что я могу для вас сделать.
Олег со стоном приподнялся на руках и стал вглядываться в Ольгино
лицо. — Вы слышали? Времени нет! Быстро говорите, кому сообщить, потому
что в городе на помощь не надейтесь. Он здесь хозяин.
— Так странно все это… Ну, ладно. На работу сообщи…те. Какие глупости я говорю! Не знаю, кто может мне помочь. Москва далеко, а Мирон скоро
возвращается, и тогда мне конец. Есть у меня здесь, правда, один знакомый.
Водила. Из аэропорта вез в «Кедр». У него охранное агентство когда-то было.
Говорил, если помощь понадобиться, то звони. Володя Третьяков! Вот только
его визитку у меня забрали, когда… Ну, как же быть? Да, вспомнил! В «Кедре»
его номер телефона знают. Когда кто выезжает — ему звонят. Девчонки из регистрации.
— Хорошо! Я все поняла. Попробую что-нибудь сделать.
Ольга шагнула к двери, взялась за ручку, но остановилась и спросила:
— А как вас зовут?