Простить нельзя расстаться

Ваганова Ирина Львовна

– Куда мы? – испугалась Даша.

Медбрат шёл, не оборачиваясь, лишь плечи слегка ссутулились. Девушка замедлила шаг: зачем он заманивает её в глушь? Тропа вспучилась асфальтом, испещрённым трещинами, сквозь них пробилась трава, обочина наползла на старое покрытие размокшим

мусором: слежавшимися перегнившими листьями, семенами, обломками сучьев. Даша остановилась, оглянулась назад. Почему бы ей не вернуться на знакомую, прилизанную аллею? Там солнце, там скамейки, гуляющие люди… Всё как всегда. Посмотрела вслед Роману. Он удалился метров на десять. Не ждёт, не приглашает идти за ним. Сгорбился ещё заметнее, обмяк, неуверенность в походке появилась. Тряхнув головой, девушка застонала от вспышки боли, стиснула зубы и побежала догонять медбрата.

Тропа привела их к овальной поляне, в центре диковинными зигзагами росли когда-то стриженные, а теперь разросшиеся кусты барбариса.

– Лабиринт, – указал на них Роман, – спрячемся там. Он дождался, когда спутница свернёт в затенённый проход между рядами кустов и прошёл за ней.

Она сцепила руки в замок, прижав их к груди, и напряжённо следила за движениями парня. Тот замер, наблюдая сквозь редкие ветви за дорожкой. Даше ничего не оставалось, как любоваться его безукоризненным профилем.

– Ну? – заговорил он после непродолжительной паузы. – Рассказывай, кому дорогу перешла? – скосил глаза на девушку, растерянно приоткрывшую рот, но не издавшую ни звука, и пояснил свой вопрос: – До сих пор никого не загоняли сюда насильно, не держали под замком и не пичкали несертифицированными

препаратами.

– Я… э-э-э… голова раскалывается, – только и смогла выговорить Даша.

– Извини, забыл. Вот. – По-прежнему не глядя на собеседницу, медбрат протянул ей блистер с таблетками: – прими одну, остальные спрячь. Я тебе сегодня капсулу подменил, поэтому и болит.

Даша выдавила таблетку проглотила её, оставшиеся засунула в карман джинсов, и только тогда поинтересовалась:

– Зачем это ты капсулу подменил?

Роман взялся за верхнюю пуговицу своего форменного костюма и, повернувшись к девушке, сделал шаг.

– Не прикасайся! – отскочила она. – Я буду кричать!

Парень даже покачнулся от неожиданности. Брови его взметнулись вверх, а в глазах мелькнуло удивление. Собравшись, он сказал довольно холодно:

– Нужна ты мне больно. Дура.

Даша, почувствовав неловкость, сорвала лист и стала мять его в руках.

– А чего тогда завёл в кусты, да ещё раздеваешься? – она кивнула на пальцы Романа, до сих пор теребившие пуговицу.

– Разуй глаза! – сердито сказал Роман, оттягивая край одежды. – Видишь, что это?

Даша пригляделась и растерянно протянула:

– Камера?

– Вот именно! Я повредил её, чтобы поговорить без свидетелей. Но это в первый и в последний раз. Иначе мне не только «Центра» не видать, как своих ушей, но и вообще – медицину.

Измятый лист барбариса перекочевал в рот, Даша механично жевала, глядя в одну точку, и слушала рассуждения медбрата.

Конец ознакомительного фрагмента.