Простительные грехи

Форрест Аделаида

Все остальное было необязательным.

— Сегодня есть ещё хорошие новости, — прошептал он, неся меня.

— Хм? — спросила я, сонливость уже наступала после мгновенного толчка в мои чувства.

— Айвори родила пару часов назад. У них с Луной все хорошо. — Он прижался носом к моему носу с искренней, радостной улыбкой на лице. Я упустила это из виду и ненавидела себя за то, что моя ситуация отняла это у него — пусть даже временно.

— Это хорошо. Маттео дал им несколько минут покоя, прежде чем начать мочиться на них обеих?

Его тихий смешок озарил

его глаза, и я поняла, что наблюдать за изменениями с такого близкого расстояния было еще более захватывающим зрелищем, чем все те разы, когда я видела это на большем расстоянии между нами.

— Я думаю, что персонал больницы будет препятствовать этому. Вероятно, они в безопасности, пока не вернутся домой.

Я притворно вздохнула, слишком хорошо осознавая, как его глаза застыли на моих губах.

— Как смеет персонал больницы препятствовать проявлению черт пещерного человека? Это дискриминация.

Войдя в спальню, он осторожно опустил меня на кровать. Его глаза все еще смотрели на меня с теплом, когда он пробормотал.

— Поспи немного, Голубка. Скоро тебе это понадобится. — Он повернулся, чтобы пойти принять душ после своего рабочего дня. Я свернулась калачиком и уткнулась лицом в подушку, которую он использовал каждую ночь, чтобы его запах окружил меня. Даже его зловещего предостережения не хватило, чтобы оттолкнуть комфорт, который окружал меня и привлекал.

Я уснула до того, как он вышел из душа.

Разведённая. Одинокая.

Свободная.

Глава 14

Лино

Дом Маттео никогда не казался запретным. Не то что раньше, когда мой дядя был главным и управлял домом, как тюрьмой. Несмотря на охрану, которую Маттео усилил после возвращения Айвори в его жизнь, охранники были дружелюбны и ценили оказанное им доверие. Маттео поощрял лояльность и хороших сотрудников, и они часто получали довольно выгодную работу за то, что были мафиози.

Охранять особняк за двенадцатифутовым забором и воротами было примерно настолько безопасно, насколько это вообще возможно, когда дело касалось безопасности. Даже если им приходилось преодолевать холодные чикагские зимы, чтобы проверить собственность или сделать свою ротацию на улице. Так что неудивительно, что как только я вошёл в дверь, Шрам ухмыльнулся мне.

В самые обычные дни в доме было весело.

День после рождения Луны был особым случаем.

Я не хотел мешать их семейному отдыху или отвлекать внимание от выздоровления Айвори, но Маттео позвал меня, чтобы я познакомился с малышкой.

От такого приглашения нельзя было отказаться.

Я хотел взять с собой Самару, но подумал, что синяки на ее шее могут вызвать у Айвори беспокойство. Маттео сказал, что роды прошли так гладко, как никто и не мог ожидать, его Ангел справилась с родами так же хорошо, как она справлялась со негодяями, которые угрожали нерожденным младенцам.

Шрам не был тем, кого я бы назвал мягкотелым, хотя Айвори привнесла в него это. Но видеть, как он ходит и воркует с новорожденным на руках, — просто комично.

Я потянулся к красивой

девочке, оглядывая кухню, когда раздался голос Дона.

— Вымой руки, грязное животное! Ты заразишь ее какой-нибудь болезнью, и я сам тебя убью!

Шрам тихо хихикнул, его грудь вибрировала от попытки сдержать звук, чтобы не разбудить Луну. Я хмыкнул, направился на кухню и снял пиджак, чтобы закатать рукава.

Я постарался показывать Дону, как мою каждую трещинку на руках.

— Чертов Райкер пошел прямо на нее. У этого человека под ногтями больше крови, чем у гробовщика, но он думает, что может просто взять малышку Луну? Не в мою смену. — Он помахал ножом перед моим лицом, нарезая огурцы для Айвори. Оказалось, что ее тяга не исчезла после родов.

Я полагал, что это предпочтительнее, чем пристрастие к маринованным огурцам. Дон совершил больше ночных забегов с маринованными огурцами, чем я мог сосчитать.

Это и банановый йогурт с кусочками темного шоколада. Эта женщина была сумасшедшей.

Я подозревал, что Маттео больше никогда не прикоснется к бананам.

Как только я вымыл руки в соответствии с предпочтениями Дона, Шрам, наконец, передал мне ребенка.

— Ну, здравствуй, маленькая принцесса, — проворковал я, уложив ее голову к себе на руку и покачивая так же, как делал Шрам. Она не шелохнулась, просто позволила мне подержать ее, пока она спала.

— Где Айвори? — прошептал я, глядя на сверток в своих руках. Тусклые каштановые волосы, как у ее матери, длинные и тёмные ресницы, хотя ее головка была почти лысой. Эти маленькие губки достались ей от ее матери, сложенные в идеальную ангельскую гримасу, когда она спала. Но нос — это все Маттео, и из его болтовни прошлой ночью я знал, что у нее его голубые глаза. Идеальное сочетание их двоих, закутанных в сиреневое детское одеяльце и крепко спящих. Надеюсь, она сохранит голубые глаза. Она казалась крошечной в моих руках, и я мгновенно захотел себе дюжину таких.

— Спит. Маленькая Луна не давала ей спать большую часть ночи. Это была тяжелая первая ночь дома, — ответил Дон, но в его голосе не было ничего, кроме любви, когда он смотрел на ребенка у меня на руках. Никакого разочарования по поводу того, что его собственный сон, вероятно, был прерван, поскольку он тоже жил на участке.

— Что они делают дома после больницы? Разве они не должны быть под наблюдением или что-то в этом роде? — спросил я, потому что даже я знал, что на следующий день возвращаться домой — редкость.

Ответил Шрам, и я действительно должен был предвидеть ответ. После стычки Айвори с Адрианом Риччи, в результате которой Шрам получил пулю, Маттео не рисковал, когда речь шла о ее безопасности.

— Ты знаешь Маттео. Риски для безопасности. К ним дважды в день приезжает врач, чтобы осмотреть их обоих на всякий случай, но все выглядит хорошо, так что здесь они в большей безопасности.

— Логично, — кивнул я, глядя на другую женщину, с которой он, без сомнения, не будет рисковать. Бедняжка, вероятно, проведет под замком большую часть своей жизни, если не всю.