ПростиТурция, или Восток - дело темное
Шрифт:
— Он пришел, — тихо, но четко, начал докладывать виноватый Стив. — Сказал, что у него к вам дело. Я сказал, что вас нет. Он попросил подождать. Я его впустил.
Оба телохранителя закипели. Реально оба покраснели и засвистели от ярости.
— На кой ты его впустил? Ты инструкций, что ли, не знаешь? А если бы он тебя тут прирезал, как барана? Потом на нас бы напал? Хрен бы с тобой, прирезали бы и прирезали, не велика потеря! Но Элка-то в чем виновата? В том, что ее служащий — безголовый баклан? Что он тут втирал тебе?
Похоже,
— Я кого спрашиваю! О чем он тут тебе говорил? Что ты записывал? Он тебя вербовал? Отвечай давай!!! Где твои записи? Он тебя инструктировал?
И тут Стив-великолепный, сноб необыкновенный, зараза капризная и вредина та еще, захлюпал носом. Тихонько-тихонько так. Виноватенько.
— Он мне рецепты диктовал. Как готовить… Он говорил, что турецкая кухня — это очень вкусно! Я никогда раньше турецкие блюда не готовил! — Стив заговорил очень сбивчиво, путая от волнения ударения в русских словах. — Я вам хотел завтра сюрприз сделать. — Он схватил со стола потрепанный блокнот, быстро пошуршал замызганными страничками и старательно, по слогам, прочитал: — Ши-иш ке-баб приготовить хотел! Он сказал, что это очень просто и вкусно!
— Шиш-кебаб! — передразнил повара Женя. — Ты его одного здесь оставлял?
— Оставлял. — Повар совсем поник. — Я за блокнотом ходить…
Вся компания огорченно вздохнула.
— Поздравляю, Шарик, ты балбес! — торжественно подытожила все произошедшее Ёлка.
Все понятно. Наворотил повар дел. Похоже, придется менять место дислокации. Действительно, кто ж его знает, чего этот местный прохиндей успел понатыкать, пока Стив за блокнотом бегал?
— Стив, ты иди давай лучше отсюда, а? Вот иди давай к себе на кухню! — еле сдерживаясь, прорычала Ёлка. — Мы тут пока посидим-посовещаемся, как нам дальше жить, а ты нам напоследок иди свой кебаб приготовь. Давай-давай!
И бедолага Стив побрел к себе, в царство кастрюль и сковородок. А компания телохранителей осталась — совещаться.
— Блин, как уезжать отсюда не хочется, — печально прогундосила Ёлка. — А можно как-нибудь так сделать, чтобы здесь остаться? Или для этого придется прочесывать весь дом и сад?
Она с надеждой посмотрела на Сашу. Тот задумчиво почесал ухо, оглянулся — и заулыбался:
— Скорее всего, этот Яман не такой дурак, чтобы здесь пакостить. Я сейчас на всякий случай прокручу запись последних трех часов. Если там ничего криминального не будет, мы останемся.
У Элки аж дыхание от такого цинизма свело!
— Чего ж ты тогда на бедолагу нашего наехал? Он же там сейчас от сердечного приступа погибает!
— Ничего страшного с твоим Стивом не случится. Чем больше понервничает, тем надольше запомнит, что можно делать, а чего нельзя! Ты ведь понимаешь,
Ёлка кивнула. Наверное, Саша прав — только так и можно учить раздолбаев. Если бы ему сейчас все с рук сошло, то в следующий раз просто не понял бы, за что ему голову оторвали.
Естественно, камеры показали, что ничего криминального гид-переводчик не вытворял. Как столько Стив ускакал за блокнотом, турок вальяжно развалился в кресле, вытащил из кармана джинсов небольшую пилочку для ногтей и принялся задумчиво наводить маникюр. Он даже по сторонам не оглядывался — так был увлечен процессом подпиливания и полирования!
Стив горевал. Он заботливо-задумчиво помешивал что-то невероятно аппетитное в небольшой кастрюльке и ронял в булькающее варево скупые мужские слезы. Вздыхал. Бурчал себе под нос жалобные французские стенания и вызывал желание утешить бедолагу и успокоить.
— Прекрати рыдать в кастрюлю! — С порога накинулся на страдальца Женька. — Не смей портить негативной кармой этот шедевр! Что это? Почему ты раньше такого не готовил?
— Я приглашу вас за ужинать через десять минут, мне еще необходимо сервировать стол. — И гаденько так, очень слышным шепотом по-французски: — Ах, Оксаночка не переживет моей отставки. Ей будет нелегко. Она же так привыкла к моей кухне. Mademoiselle не примет ремесленника…
О, похоже, француз действительно перепугался! Тяжелую артиллерию в виде своей поклонницы, Ёлкиной подружки, он применял крайне редко, только если дело пахло не просто жареным, а подгорелым!
— Жень, вытащи нос из шедевра! — довольно ласково попросила Ёлка бодигарда. — Мы через десять минут будем за столом, — это она уже холодно-сдержанно в адрес Стива.
Ничего-нечего, пусть понервничает. Дурить в следующий раз не будет. И через десять минут Стива простили. И за этот случай, и, похоже, еще на три идиотских поступка вперед. Потому что он приготовил такой ужин, за который даже мелкие убийства прощают.
Турецкая кухня — эло божественно!!! Это неземное сочетание тушеных овощей, мяса, специй! Это непередаваемо! Это вкусно-превкусно! Понятно, что здесь все от повара зависит, но… Стив всегда готовил потрясающе, однако на этот раз превзошел сам себя.
— Эл, давай его оставим, а? Давай ему два раза в морду дадим, чтобы неповадно было, но увольнять не будем… — Женька облизал перепачканные соусом пальцы. — Я бы даже не сильно стал в эту самую морду бить за такую вкуснотищу! Так, чутка, для острастки. Но с условием, что турецкая кухня навсегда войдет в наш рацион!
На Стива было жалко смотреть — с одной стороны, русским он владел очень хорошо и что такое «два раза в морду не сильно» прекрасно понимал! Но с другой-то стороны — пресловутое «два раза» было настолько смешным и незначительным наказанием за то, что он подверг смертельной опасности жизнь высокопоставленной клиентки, что пусть бьют сколько хотят, только бы не увольняли!