Проститутка, или Долгая дорога к Богу.
Шрифт:
Николай Верин прочитал очень много книг в своей жизни. Он любил читать, и его семья способствовала этому. В его доме все много читали.
– Я сказал Малой, что ты хочешь попросить её забрать тебя в Питер, – сказал Влад, обращаясь к Насте, явно поймав нужную паузу в разговоре.
– Да, – повернулась Нестерова к Оле, – мне надо от сюда уехать. Я больше не могу здесь жить.
У Насти выступили слёзы на глазах. Было видно, что она изо всех сил пытается не расплакаться, буквально глотает слёзы. Друзья молча смотрели на неё, не зная толком как себя вести, чтобы еще больше её не расстроить.
–
– Я бы лучше водки выпила, – отозвалась Нестерова.
– У меня есть бутылка ликера, матушке принесли, – охотно подхватил предложение выпить Николай.
Выпив немного, Настя сказала, обращавшись к Оле:
– Мой Витя умер.
Настя встречалась с тем наркоманом-одиночкой, который работал резчиком по дереву у Джана.
– От передозировки, – продолжила Настя, – у себя в подвале. Мне теперь совсем здесь делать нечего. Я сама хочу без него умереть. А тут ещё его жена такую травлю на меня устроила, что на меня теперь утром на рынке пальцем показывают.
Настя беззвучно заплакала, просто слёзы закапали из её глаз.
– Поедем через пару недель. Мне надо еще с дочерью побыть, я и так с ней очень редко вижусь. Он, уже муж другую тётку подпихивал. Спасибо тебе, что сказала, а то все молчат. – сказала Оля.
Настя с ясной надеждой подняла глаза на Ольгу.
– Что сказала, почему я не в курсе? – любопытно вступил в разговор Влад.
Книга 3. «Пушистая».
Глава 1. Секрет.
В семь вечера Ольга с Настей спустились вниз по ступенькам, в подвальное помещение кабаре.
– Привет. "Папа" здесь? – спросила Оля охранника.
– Да, привет, в ресторан прошёл. С приездом.
– Спасибо. Пусть сумка пока здесь постоит.
Галицина поставила не большую спортивную сумку в угол на банкетку за спину охранника. В ней она принесла свой костюм для работы и что-то похожее для Насти. Девушки прошли в зону ресторана. Хозяин кабаре находился там.
– Алексей Иванович, рада к вам вернуться, – с восторгом произнесла Ольга, – вот, новую девушку привезла.
Хозяин быстро провел своим хитрым взглядом по Насте с верху донизу. Его лицо выразило лёгкое недовольство, хотя, переведя взгляд на Галицину, он опять расплылся в своей хитрой улыбке.
Настю нельзя было назвать красавицей, особенно для кабаре. Самой большой проблемой являлось то, что она была полненькая. Когда Настя в свои шестнадцать лет выходила замуж, она весила, как и многие шестнадцатилетние девушки – 48 килограмм, но теперь, в свои двадцать четыре она стала полненькой, не толстой и тем более не жирной, просто полненькой, но, если бы как Мерлин Монро, где была шикарная грудь, а тут грудь, вроде бы и двоечка, но при полненькой фигуре она казалась маленькой, а бедра смотрелись гораздо крупнее, по отношению к пропорциям тела.
Ольга уловила недовольный взгляд Алексея Ивановича, да и сама она все это понимала и поспешила объяснить так, чтобы не обидеть Нестерову:
– Настя вряд ли захочет быть танцовщицей, она скорее с девушками за столом будет, на консумации и всё такое.
Владелец заведения понимающе кивнул, и одобряюще улыбнулся.
– Я сейчас кушать
– Да, можно. Пусть всегда ест с тридцатипроцентной скидкой.
Он взял свою визитку, на обратной стороне написал: "30%" и поставил свою подпись. Это был пожизненный скидочный купон, которому были рады даже его богатые друзья.
– После ужина найди меня, мне нужно тебе что-то сказать, – сказал Алексей Иванович и вышел из ресторана.
После ужина Галицина нашла владельца за барной стойкой, беседующего с барменом. Увидев Ольгу, стоящую и смотревшую на него с готовностью к разговору, он встал и подойдя к ней, немного приобняв ее за плечо, отвёл в сторонку, чтобы их никто не слышал.
– Оля, – серьёзным голосом начал Алексей Иванович, – то, что я тебе скажу – секрет. Но я знаю, что умеешь хранить секреты, и я не хочу тебя подводить. Дело в том, что мне сказали серьезные люди, которые точно знают, что происходит, о том, что здание «Сената и Синода» забирают, те, кому оно принадлежит, то есть Сенат и Синод. Соответственно ни о каких заведениях в их зданиях не может быть и речи. Я успел продать кабаре, пока никто не знает о том, что здание заберут и всех вышвырнут из подвалов: и нас, и соседний "Трибунал". Я плохо поступил с людьми, которым продал клуб, зная, что их скоро просто выкинут, скорее всего, не заплатив никакой компенсации, но это бизнес, ничего личного. Мне нужно вернуть свои деньги. Так вот, кабаре уже продано. Через месяц оно перестанет существовать. Я никому ничего говорить не собираюсь, мне плевать на них. Здесь в основном наркоманки, сама знаешь. Если им сейчас сказать они побегут, как крысы с корабля, а я хочу еще этот месяц доработать и заработать. Говорю только тебе, потому что ты хорошая девушка. Подыскивай другую работу, а здесь постарайся заработать как можно больше, не скромничай. И никому не говори. Я другое заведение открывать уже не буду. Я куплю домик в Италии и встречу там старость, которая уже, по правде говоря, пришла. – Он грустно улыбнулся.
– Да, очень жаль. Я буду по вам скучать. Вы мне очень нравитесь, – ответила Оля.
Глава 2. Начало конца.
Настя, просидев в кабаре два вечера, сообщила Оле:
– Я не могу там. Я не могу сама ходить и преставать к мужикам, а сами они ко мне не подходят и от этого я чувствует себя ущербной уродиной.
– Может тогда в салон с девицами? Прямо в газете "Вакансия" на последних страницах много объявлений "требуются девушки". Но это прям настоящая проституция.
– А, какие ещё варианты есть?
– Не знаю, на нормальные работы без прописки не берут. Я пробовала, даже официанткой не берут.
– Тогда проституция, – уверенно сказала Настя. – Я всё равно в станице трахалась практически за еду, – грустно добавила Нестерова, – а здесь сколько платят?
– Я точно не знаю, я в салонах ещё не была. Возможно у них процент отличается, но ночь стоит сто баксов, тебе, по идеи, должны отдавать половину. Там еще почасовая оплата.
– Пятьдесят баксов за ночь! Да ну?! Конечно проституция. А сколько это в рублях?