Просто играй...

Маленький скептик

— Проверим? — Глаза Тимофея недобро сверкнули и он с поистине кошачьей грацией подошел к девушке. Положив левую руку ей на плечо, пальцами правой он легонько, едва касаясь кожи, прошелся по лицу Карины — от виска по скулам и до подбородка.

Глаза девушки изумленно расширились и она на мгновение задержала дыхание. А Тимошин со странной жестокой усмешкой на губах продолжил:

— Интересная реакция… А если так?

Не закрывая глаз, он коснулся ее губ своими. Сначала как бы пробуя, проверяя, какой будет реакция Карины на такое возмутительное действо, но постепенно, с каждой секундой

увлекаясь процессом. Поцелуй становился все более властным и жестким. Тимофей довольно грубо удерживал девушку за подбородок и одновременно пристально наблюдал за ее лицом.

Карина тоже не закрыла глаза и отвечала на поцелуй как-то дергано, даже чуть напряженно. Краем глаза Тимошин видел, как резко сжимались в кулачки ее руки тут же, впрочем, разжимаясь обратно. Она так и не обняла его, девушка вообще все это время стояла истуканом, злобно и как-то… расчетливо щуря глаза. Это заставило Тимошина усмехнуться и, наконец, отстраниться.

— Неплохо, — нарочито медленно протянул он. — А ты подучилась немного. Глаза вон закрывать перестала… Но, пожалуй, мне так даже больше нравится.

— Ты хам, Тимошин. Сволочь и хам, — негромко и все так же спокойно произнесла девушка, отодвигаясь от своего бывшего парня. Покачав головой и тяжело вздохнув, она вернулась к мытью посуды.

— Каринка, а мне начинает нравиться с тобой общаться! — Хохотнул парень, хлопая ее по плечу. — Я, пожалуй, даже не прочь продолжить!

— Тебе сказать, по какому маршруту я предлагаю тебе отправиться? — Злобно буркнула Карина, оборачиваясь. В руках она держала огромный нож для шинковки капусты и весьма недобро ухмылялась.

— Слушай, Каринка, — глаза Тимошина вдруг лихорадочно заблестел и девушка настороженно замерла, предчувствуя очередную пакость. — У меня к тебе есть одно грандиозное предложение…

***

Тимошин устало вздохнул, прикрывая дверь за вышедшей с кухни девушкой. Тяжело опустившись на табуретку возле окна, он в задумчивости побарабанил пальцами по подоконнику, потом резко подорвался с места и выскочил в коридор. Пошарив рукой в кармане куртки, он достал свой телефон и вернулся на кухню. Пару минут повертел мобильник в руках, продолжая нервно выстукивать пальцами дробь теперь уже по столу. После чего, коротко выдохнув, набрал номер, попутно распечатывая вынутую из кармана штанов пачку сигарет.

— Анна Евгеньевна? Добрый вечер, это Тимофей беспокоит. Тут такое дело… в общем, я не смогу танцевать с Савельевой. Давайте найдем мне замену.

Молчание в трубке длилось долго. Тимошин успел несколько раз затянуться, ожидая ответа. Наконец, женщина негромко спросила:

— Что у вас там происходит, Тимофей? То Лиза пытается отказаться, то ты теперь…

— Она пыталась отказаться? — Удивленно хмыкнул молодой человек, но потом, вспомнив, с кем имеет дело, усмехнулся. — Ну да, это же мышка, чего я хотел… И все-таки, Анна Евгеньевна, одного из нас нужно заменить. Не уживемся мы в одном танце. Мы даже в одном помещении долго находиться не можем.

— Это я еще на прошлой неделе заметила, — вздохнула Анна Евгеньевна. — А поговорить вы не пробовали?

— Пробовали. Более того, мы даже репетировать пытались. Первые полчаса

она от меня вообще шарахалась. Даже ловить поначалу пришлось, чтобы не сбежала. Она боится меня, Анна Евгеньевна. Боится ко мне прикасаться.

— Но… почему? — Удивленно и даже как-то беспомощно спросила женщина.

— У нее есть причины, — уклончиво ответил парень. — Я бы не хотел о них распространяться.

— Это как-то связано с той… тем несчастным случаем, который произошел весной?

— Да. — После некоторого молчания произнес Тимошин. — Давайте закроем эту тему и вернемся к нашим баранам. Что будем делать с танцем?

— Танцевать, — невозмутимо ответила женщина.

— Но… Анна Евгеньевна!..

— Тимофей. Мне рекомендовали тебя как очень ответственного молодого человека, для которого данное кому-либо слово значит очень многое. А еще мне говорили, что если ты взялся за дело, то всегда доводишь его до конца. И что же я вижу на деле? Знаете, Тимофей, вы сейчас выставляете лжецом очень хорошего человека. А он всегда был в тебе уверен.

— О ком вы? — Удивленно спросил Тимошин. Он был уверен, что общих знакомых, тем более таких, кто мог бы рекомендовать его, у них не было.

— Имя Дмитрий Антонов тебе о чем-нибудь говорит?

— Откуда?.. — Парень резко выпрямился на стуле, почти докуренная сигарета выпала из пальцев. Тимошин чертыхнулся и выкинул ее в открытую форточку. — Откуда вы…

— Я помогала твоему брату договариваться о первых выступлениях одной танцевальной команды. Ребята тогда еще учениками были, а я работала завучем там, в их школе. Сначала мы отдали им для тренировок спортзал, затем, как я слышала, Дима с директором школы договорился о выступлении ребят в местном ДК. Вроде бы у ребят даже что-то получалось… Я, честно говоря, не особо и следила тогда за ними — других забот было по горло, а потом они выпустились и я вообще потеряла их из виду. Но Дима иногда по старой памяти заходил к нам в школу, рассказывал об успехах группы. Кажется, в ней танцевала его девушка…

— Это была команда Лизы, — надтреснутым голосом бросил Тимошин. — Они и сейчас вполне себе существуют.

— Правда? Никогда бы не подумала… — Ошеломленно прошептала женщина. — Я видела ту девочку мельком, она совершенно не была похожа на Лизу… хотя… я веду занятия у ваших групп только с этого семестра, да и столько лет прошло… Подожди! Но ведь тогда получается, что они с Димой…

— Анна Евгеньевна, давайте не будем ворошить прошлое. Я не могу и не хочу об этом говорить, да и Лизе вряд ли было бы приятно, что мы обсуждаем это за ее спиной. Я понял, что вы пытались до меня довести и обещаю, что больше подобных недоразумений не повторится.

— Да, конечно, — поспешно откликнулась женщина. — Я рада, что ты все же передумал, Тимофей. Попробуйте с Лизой найти общий язык.

— Мы постараемся, — вздохнул Тимошин. — Ладно. До свидания. Ах да, Анна Евгеньевна! Репетиции в любом случае завтра не будет, Лиза немного повредила руку на тренировке. Мы появимся, как только она ее подлечит.

— Но… вы успеете хорошо сработаться до выступления?

— Нам хватит пары-тройки репетиций. Прикидочную мы уже сделали, осталось только отточить движения.