Просто механический кот
Шрифт:
— А это — яблоня моей бывшей, — сказал Мурлов, показывая на дерево. — Ее можешь в хвост и в гриву. Поцарапать там, выместить злость…
Он пнул ствол.
— Я и сам так делаю. Иногда даже мочусь на него.
Ось вдруг пошел к перекопанному участку, где упокоились остатки Трегубовского кота. Унюхал что ли что-то? Пришлось шикнуть.
— Куда! Ну-ка!
Мурлов махнул ногой, едва не лишившись шлепанца. Кот не послушал, своенравничая, затоптался на мягкой, черной земле с едва проросшими стебельками сорняков. Даже морду опустил, словно принюхиваясь.
— Так, — Мурлов сошел с дорожки
Он встряхнул механимуса.
— Мяу, — сказал кот.
— Туда не ходить, понял? — заглянул Мурлов в зеленые глаза-объективы. — Или ты глупый кот?
Поставленный на дорожку, Ося подергал хвостом, но в сторону вскопанной земли головы больше не повернул.
— Правильно, — оценил Мурлов. — Пошли дальше.
Вместе они добрались до навеса, под которым стоял «Форд». По-хорошему, автомобиль, конечно, следовало бы вымыть. От езды по трассе да по городу на крыльях и дверцах стыл серый грязевой налет.
— А это мой первый механизм, — сказал Мурлов и покосился на механимуса. — А ты, извини, только второй.
Шлепанцем он провел черту у ворот.
— Все, дальше тебе нельзя, — сказал Мурлов. — Это будет твое второе правило. Первое — слушаться меня. Второе — ни лапой за участок. Надеюсь, ты понял.
Кот, помедлив, принялся тереться о голую ногу Мурлова. Внутри его словно завибрировал моторчик. Должно быть, это означало, что Ося ластился.
— Эй-эй! — Мурлов отпихнул кота. — Без этого!
Он поднялся на крыльцо и открыл входную дверь.
— Прогулка окончена.
Ося склонил голову.
— Мяу? — вопросительно произнес он.
— Окончена, — повторил Мурлов и отступил от двери. — Домой!
Кот прошел в дом как подконвойный. Валентин не удержался и дал-таки ему пинка под хвост. Носом вперед на животе и разведенных передних лапах Ося проехал по коридору чуть ли не до спальни. Хоть видео снимай.
— А вот так, вот так! — объяснил ему Мурлов. — Команды надо выполнять быстро. Чтобы у меня соблазна не было.
Выражение Осиной мордочки показалось ему обиженным.
— Мяу!
Мурлов умилился. Ах, какая прелесть! Так бы бошку и свернул!
— Я думал, ты умный котик, — сказал он, закрывая дверь. — Дуй теперь на зарядку. Да кумекай там себе.
Он встал у проема в гостиную. Ося медлил.
— На зарядку! — повторил Мурлов.
И показал жестом.
Поглядывая на него, механимус неуверенно приблизился и вдруг шустро юркнул к своему коврику. Мурлов захохотал, глядя, как Ося торопливо замирает в стандартной для подзарядки позе. Типа, меня не трогать, я в домике.
— Пра-авильно!
Он подошел к коврику. Кот обеспокоенно моргнул. Или это ему показалось? Выключается механимус, когда идет питание, или способен на реакцию? Мурлов стукнул пальцем Осю между ушами, проверяя.
— Есть кто дома?
Осирис вынес сомнения хозяина стоически. Мурлов сказал:
— Ося…
Потемневшие было глаза-объективы вспыхнули зеленым светом.
— Спать, — тут же приказал Мурлов.
Глаза погасли.
— Знаешь, что? — сказал Мурлов, присев у коврика на пол. — Я придумал, чем мы займемся завтра. У тебя, я смотрю, правая передняя слегка повреждена. Грустно, да? Значит, она и послужит нам следующим опытом. Я ее молоточком —
Он хохотнул, пошлепал Осю ладонью по макушке и поднялся. Диван с уютным шелестом подушек принял его тело. Мурлов поерзал, раскинул полы халата и взялся за пульт. Канал «Дискавери» — не интересно, про летучих мышей, тем более, что повтор. «Наша природа» — мимо. Какая-то бесцельная езда по бездорожью. Очень оригинальный поиск места для отдыха и рыбалки.
Новости.
Молодая, прилизанная диктор на экране, глядя в камеру, принялась читать текст с телесуфлера.
— Сегодня на Московской валютной бирже курс доллара вновь укрепился против курса рубля. За один доллар…
Мурлов выключил звук. Диктор шевелила губами и таращила глаза, словно старалась напугать кого-то. Ему вдруг сделалось противно. Сработал эффект бывшей жены. Когда та начинала выговаривать ему про деньги, про красоту, про то, что он мог бы активнее участвовать в работе по дому и слушать ее советы и пожелания, у него часто будто закладывало уши. Хлоп! — и он смотрел, как Татьяна беззвучно шлепает губами.
— Дура, — вздохнул Мурлов, нажимая кнопку на пульте.
Следующий канал показывал музыкальные клипы, которые смотреть без звука было, наверное, забавнее, чем со звуковым сопровождением. Вся шаблонность, вся фальшь, вся дешевизна и бездушность того или иного творения с первых секунд лезли на глаза. Парни в провисших штанах взмахивали руками и орали в камеру, девчонки, раскрашенные так, словно на них тренировались начинающие художники, таращились и обнимали парней. В кадр заползали страшные, полутемные подворотни с непременной бочкой, полной огня, за подворотнями следовали мрачные и рыжие от битого кирпича пустыри с брутальными автомобилями на заднем плане, и, конечно, никуда было не деться от оружия. Кастеты, револьверы, ножи и помповые ружья.
Культура!
Нет, Мурлов не был против. Ему было смешно. Сын — идиот, вся жизнь в телефоне, в игрушках и социальных сетях. Эти — тоже. Типа, крутые. Типа, дети трущоб. Типа, они сами строят свое будущее. Поднялись, мол, с самого низа и теперь зачитывают свою историю на экран, чтобы люди знали, через что им пришлось пройти.
Да, у таких исполнителей всегда есть аудитория. Бесталанные тянутся к бесталанным, поющие о дерьме находят таких же слушателей. Подобное тянется к подобному. Моя кровавая история полна куража. Я думал, что люблю ее, но это лажа…
Мурлов включил звук.
— Все это динь-дон, — сказал в камеру наполовину бритый парень.
Вышло вполне созвучно мыслям. Где лажа, там и динь-дон. Мурлов переключил канал и влип в ток-шоу, которое рассказывало о том, как несколько подростков несколько месяцев измывались над сверстником. В результате избранная ими жертва совершила неудачную попытку суицида.
— Почему же! — восклицал ведущий в костюмчике, обращаясь к сидящим на диванчике понурым, изображающим раскаяние ребятам. — Почему вы всегда нападаете на слабого? Толпой на одного! Нападайте на сильного! Или хотя бы на равных себе! Так честнее!