Просто механический кот
Шрифт:
— И ты предлагаешь мне кормить его с ложечки?
— Нет, но…
— По алиментам мы подписали соглашение?
— Валечка, я же не по алиментам…
Бросить, что ли, трубку? — подумал Мурлов. Почему я вообще с ней разговариваю?
— Кота ему купи.
— Чего?
— Пусть ухаживает. Это дисциплинирует.
Татьяна помолчала. Мурлов услышал, как на том конце засвистел чайник.
— Валечка… — произнесла бывшая жена.
Сдохни, мысленно пожелал ей Мурлов.
— Валечка, пятьдесят тысяч,
— До конца?
— До конца, Валечка!
Гримасничая, Мурлов включил в телефоне диктофон.
— Давай, говори под запись, когда обязуешься вернуть.
— Конечно-конечно.
Он почти увидел, как бывшая жена меленько затрясла головой с прижатым щекой к плечу мобильником. Одной рукой, наверное, чай наливает, другой пультом от телевизора щелкает, подумалось ему.
Тварь.
— Я весь внимание.
— Да-да, сейчас. — Послышалось бряканье ложечки. — Так, значит, я, Пятова Татьяна Алексеевна, беру у тебя, Мурлова Валентина Сергеевича, пятьдесят тысяч в дополнение к уже взятым ста и обязуюсь вернуть полную сумму в течение шести месяцев, считая от сегодняшнего числа.
Мурлов нажал кнопку на экране.
— Готово.
— Так я жду, Валечка? — спросила Татьяна.
— Жди.
— Но сегодня?
— Ну а когда еще? Переведу. И больше меня не трогай, бога ради! Я умер! Растворился. Ты поняла?
— Спасибо тебе, Валечка. Я жду. Ты только сегодня…
Мурлов отключился.
Ну какая же тварь! Злость требовала выхода. Мурлов ненавидел в себе такое состояние, оно дезорганизовало, оно было сообщением, что у него что-то не в порядке. Ты взвинчен, ты можешь наделать ошибок, ты можешь позабыть о правилах!
— Ося!
Для привычных занятий с кошачьим народцем злость тоже не годилась. Мурлов любил получать удовольствие, а не гасить раздражение в животном, как сигарету в пепельнице. У него был свой подход. Но что ты будешь делать, если тебе вымотали всю душу пятиминутным телефонным разговором?
Ах, злость — это признак слабости!
— Ося! — крикнул Мурлов, нервно отбросив мобильник на диван.
Механимус появился перед ним, привычно прыгнув на столик. Выражение мордочки было любопытное и глупое.
— Ну — ка, помнишь, чему тебя учили?
— Мяу? — поинтересовался Ося.
— Ближе ко мне.
Мурлов махнул кулаком, но Осирис, как оказалось, был настороже. Механический кот ловко ушел с линии удара и выгнул спину. Серый хвост встал торчком.
— Мя-а!
— Ты еще! — вспыхнул Мурлов. — Ладно.
Оттолкнувшись от сиденья, он направился через кухню в мастерскую. Шаркая тапочками, по пути включал свет. За узкой площадкой тамбура впритык к стене дышала прохладным сумраком лестница в подвал. Тут же стояли какие-то палки, швабра, несколько мешков с картофелем и бумажный мешок с щепками. До мастерской потребовалось сделать еще два
Дверь открылась. Электричество, вспыхнув, выхватило из тьмы небольшое помещение с господствующим в нем верстаком. С края к верстаку крепились тиски. На специальных держателях у стены размещались инструменты.
Мурлов выхватил молоток. Оглянувшись, он обнаружил, что механический кот и не думает за ним следовать.
— Ося!
Притопывая тапком, он дождался, пока механимус серым столбиком застынет на пороге мастерской.
— Заходи, — сказал Мурлов.
Злость дрожала внутри, злость стискивала пальцы на рукоятке. Извини, Ося, но сегодня так.
— Запрыгивай, — Мурлов похлопал ладонью по верстаку, спрятав руку, занятую молотком, за спину.
Механический кот сделал вид, что не понял. Потаращился зелеными глазами, потом приблизился к ноге с намерением об нее потереться боком. Мурлов наклонился и, оскалившись, схватил Осю за шкирку.
— Наверх значит наверх, — сказал он и опустил механимуса рядом с тисками. — Тут уж, извини, не получится никакого удовольствия, — добавил он. — Все будет быстро и несколько варварски. Только чтобы спустить пар.
— Мяу? — спросил Ося.
— А что я могу? — спросил в ответ Мурлов.
Он раздвинул металлические губки тисков на расстояние, достаточное для того, чтобы в них поместилась кошачья лапа.
— Сидеть.
Ося, сунувшийся к тискам мордочкой, выпрямился.
— Лапу, лапу давай! — потребовал Мурлов.
Отложив молоток, он подвинул механимуса ближе к тискам и вздернул его правую лапу.
— Это же у тебя нарушена?
— Мя-а.
— Как бы здоровую смысла нет портить.
Вытянув, Мурлов зажал лапу механимуса в тисках так, чтобы сантиметров пять ее вышли с другой стороны губок. Ему почудилось, что в последний момент Ося осторожно попытался высвободить конечность из захвата.
Хитрец!
Мурлов закрутил тиски до едва слышного хруста. Пальцы зажатой лапы растопырились, сквозь шерсть проглянули закругленные коготки.
— Ах, ты еще и с когтями! — восхитился Мурлов.
В ящиках под верстаком он отыскал подходящий брусок. Поставленный на «попа», брусок идеально по высоте подошел к тискам. Кончик лапы с когтями лег на него, словно рука на Библию.
— Ну, вот, — сказал Мурлов, проворачивая молоток в ладони, — к тебе, Ося, никаких сейчас претензий. Это люди виноваты, а не ты. Конкретно — некая Татьяна Алексеевна. Изо всех сил старается, капает мне на мозги, упрекает давними ошибками… Надо же как-то бороться с тем ядом, что она мне впрыснула. Как думаешь?
Кот смотрел на него зелеными глазами. Потом взгляд его переместился на тусклый боек молотка.
— Не взыщи, — сказал Мурлов.
С короткого замаха он ударил молотком по лапе.