Просто незабываемая
Шрифт:
В значении его слов нельзя было ошибиться. Фрэнсис перевела взгляд, прикованный к пуговице, на которую было застегнуто у шеи его пальто, вверх, чтобы посмотреть ему в глаза—в холодные, пристальные, светло-карие глаза.
– Прощайте, Лусиус.
В это время Питере уже открыл дверцу и опускал ступеньки.
– Если бы они еще больше нагрузили ту карету, – словоохотливо сообщил кучер, кивнув в сторону второго экипажа, – то рессоры волочились бы по земле. Значит, вы, хозяин, остаетесь там? Лень размять ноги? Ну что ж, вы правы. Дайте вашу руку, мисс, и не запачкайтесь в этой луже.
Резко повернувшись, Фрэнсис торопливо спустилась на тротуар и тут же оказалась среди суматохи, царившей вокруг другого экипажа, с крыши которого снимали багаж, разбирали его и заносили внутрь.
Опустив голову, Фрэнсис не оглядываясь быстро прошла в здание школы.
Глава 7
Хотя за дверями школы царила ужасная неразбериха из-за Ханны Свон, стоявшей в холле вместе с обоими родителями, которые прощались с ней и давали дочери последние наставления, мистер Кибл, пожилой швейцар, нашел время поклоном приветствовать Фрэнсис и, подмигнув, сообщить ей по секрету, что некоторые учительницы готовы уехать бог знает куда, лишь бы не возвращаться в школу ни на минуту раньше, чем им положено. А Клодия Мартин, радушно похлопав Фрэнсис по руке, сказала, что рада видеть ее невредимой, и пообещала, что они поговорят позже.
Не успела Фрэнсис, поднявшись в свою комнату и закрыв за собой дверь, развязать ленты шляпы и, бросив ее на кровать, выпустить воздух из легких, как после короткого стука дверь снова распахнулась и Сюзанна Осборн, влетев в комнату, заключила Фрэнсис в объятия.
– Ох, негодница! – воскликнула она. – Ты доставила нам с Энн две бессонные ночи, и даже мисс Мартин беспокоилась, хотя и заявляла, что ты достаточно разумна, чтобы не рисковать и не подвергать себя опасности. Мы уже представляли себе, что ты превратилась в ледышку в каком-нибудь снежном сугробе. Как чудесно видеть, что с тобой все в порядке!
Сюзанна была самой младшей из постоянных учителей школы. Маленькая, темно-рыжая, зеленоглазая, чрезвычайно хорошенькая и всегда оживленная, она выглядела слишком юной для учительницы – на самом деле ее приняли всего лишь младшим учителем два года назад после того, как она шесть лет была ученицей в школе мисс Мартин. Но несмотря на хрупкое телосложение и молодость, ей удалось добиться уважения и послушания учениц, которые стали ее друзьями.
Рассмеявшись, Фрэнсис обняла ее в ответ, но не успела вымолвить и слова, как попала в объятия Энн Джуэлл, еще одной учительницы.
– Я, как и Клодия, уверяла Сюзанну, что у тебя хватит ума не уезжать из дома твоих двоюродных бабушек в такую ужасную погоду. Фрэнсис, я рада, что мы обе оказались правы, хотя, честно признаться, тоже беспокоилась.
Энн любили и сотрудники школы, и ученицы. Красавица со светлыми волосами и голубыми глазами, она к тому же обладала спокойным характером, была общительна и с симпатией относилась даже к самым скромным, наименее способным и наименее красивым ученицам – на самом деле особенно к таким. Если у нее были любимицы, то большей частью среди девочек, взятых на попечение и составлявших половину учениц. Но всегда находилось несколько девочек из более высоких социальных слоев, которые не упускали возможности отметить тот факт, что у мисс Джуэлл – они делали особое ударение на слове «мисс» – есть маленький сын, живущий с ней при школе.
Ни Фрэнсис, ни Сюзанна не знали всей истории появления Дэвида Джуэлла, хотя Клодии Мартин, несомненно, все было известно. Они все были хорошими друзьями, но даже у друзей есть право на некоторые секреты. А что касается Дэвида, то у него была своя няня и несколько неофициальных учителей. Девочки его обожали, а школьный персонал баловал, но тем не менее он не был испорченным ребенком и, как говорил мистер Аптон, преподаватель рисования, обладал большим артистическим талантом и художественными способностями.
– Ну вот, как видите, я в полном порядке, хотя и опоздала на два дня. Страшно подумать, сколько еще дел ждет меня этим вечером. Конечно же, я уехала от своих бабушек только сегодня рано утром, так что вам совсем не стоило беспокоиться. Они отправили меня сюда в своем экипаже.
И друзья иногда имеют право солгать друг другу.
Фрэнсис была не в состоянии рассказать им правду. Она не перенесла бы сочувственного выражения, которое, безусловно, увидела бы в их глазах, когда дошла бы до конца своей истории.
– Бог с ними, с делами, – решительно объявила Энн. – Ты, Фрэнсис, должна выпить с нами чаю и отдохнуть после, как я полагаю, утомительного дня. Не думаю, что дороги были в наилучшем состоянии, а у тебя не было компании, чтобы отвлечься от их созерцания. Впрочем, не важно. Теперь ты вне опасности, и Клодия велела через десять минут подать чай в своей гостиной. Мы с Сюзанной решили пойти на жертву и не сражаться с тобой за кресло у камина.
– Я определенно не стану против этого возражать, – весело улыбнулась Фрэнсис, а обе девушки рассмеялись. – И чай будет очень кстати. Дадите мне десять минут, чтобы причесаться и вымыть руки и лицо?
– Все девочки уже прибыли, – открыв дверь, сообщила Энн. – И последней, как всегда, Ханна Свон. Заведующая хозяйством надежно держит их под крылышком, так что мы можем расслабиться на целый час.
– Мы хотим узнать, как ты провела Рождество, – сказала Сюзанна. – Все до мельчайших подробностей, включая описание всех джентльменов, с которыми ты встречалась.
– Нет, Сюзанна, только красивых, – поправила подругу Энн. – И только неженатых. Другие нас не интересуют.
– О, в таком случае на это уйдет, вероятно, целый час, если я буду говорить быстро, – отозвалась Фрэнсис.
Девушки ушли, весело смеясь, а Фрэнсис резко села на кровать и крепко зажмурилась. Она не сомневалась, что если бы они задержались еще на минуту, то она не выдержала бы. Она была на грани истерики, хотя и понимала, что у нее слишком много гордости, чтобы позволить ее себе. Сейчас ей больше всего на свете хотелось забраться в кровать под одеяло и до конца жизни лежать там, свернувшись в клубочек.
Фрэнсис знала, что если выглянет в окно, то увидит внизу только пустую улицу.
Лусиус уехал.