Просто сказка
Шрифт:
Как жаль, что Томас, ее Томас, — не король, не герцог, не граф.
Джессика взяла супруга под руку.
А то бы ее благоверного окружали не эти пустотелые латы, а настоящие вассалы.
Джессика отвесила грубый пинок бесполезному металлолому.
Вассалы, умеющие волочиться за женой господина.
Звук избиваемого металла заметался по замку.
Тактичный муженек проигнорировал нелепое скрежетание и недоуменное эхо.
На следующем повороте молодая особа зацепилась свадебным подолом за шипастую палицу.
Терпеливый
Джессика отвесила то ли рыцарю, то ли супругу низкий поклон.
Ох, и поухаживали бы носители меча и щита за хозяйкой, изнывающей от зова неудовлетворенной плоти!
Джессика на глаз прикинула, что Томас, ее Томас, намного выше всех представленных рыцарей.
Наверное, в молодости был еще тот мачо…
Но Джессике не удалось как следует развить гипотезу о буйном прошлом законного супруга.
Тяжелая дверь, натужно скрипя древними петлями, впустила молодоженов во чрево замка — кухню гигантских размеров.
Джессика охнула и наградила Томаса, своего Томаса, спонтанным поцелуем.
Кухня поражала габаритами.
— Bay!
Здесь наверняка когда-то колдовал над изысканнейшими блюдами шеф-повар с дюжиной помощников и сотней поварят.
— Bay!
Джессика застыла посередине гибридного пространства, изумительно соединяющего кухонные и столовые атрибуты.
Томас, ее Томас, жестами заправского иллюзиониста принялся открывать тяжелые дубовые панели.
Кованые ручки в виде львиных голов твердо и звонко постукивали, демонстрируя суперсовременную начинку шкафов.
Посудомоечное чудо полного цикла.
Джессика качнула высокий стул с резной спинкой.
— Томас!
Широкоформатный телевизор с диагональю в 50 дюймов.
— О, Томас!
Джессика обогнула массивный стол с полированной гладью и двумя подсвечниками на краях.
— Томас!
Микроволновая печь, работающая в 120 режимах.
— О, Томас!
Джессика показала язык тупой кабаньей голове, нависающей над разделочной доской.
Чайно-кофейный агрегат, сияющий никелированными краниками.
— Bay!
Джессика, протанцевав, зацепила вихляющим бедром каминные щипцы, с грохотом упавшие на пол.
— Bay!
Стиральная машина, функционирующая в ночном бесшумном режиме.
— Томас!
Вся хай-тековская гвардия собралась в одном месте ради Джессики.
— О, То-о-о-мас!
Джессика пообещала сама себе, что непременно издаст точно такой же вскрик в супружеской постели, которой все равно им не миновать.
— Bay!
Нет, молодой жене четвертого поколения определенно нравилось ощущать себя хозяйкой этого волшебного сочетания — средневековой традиционности с последним бытовым писком.
Грандиозная кухня-столовая была исполнена в дизайне неумеренного обжорства.
На стенах висели начищенные медные кастрюли чудовищных объемов, медные блестящие сковороды, напоминающие рыцарские щиты, наточенные топоры для разделки туш и прочая утварь, без которой почти невозможно соорудить даже элементарного мороженого с цукатами, не говоря уж о жареных лягушках, фаршированных улитках и печенье «Руаяль».
И посудное роскошество, и наличие предметов мечты, и гигантский камин с искусственной подсветкой имитационных бревен сделали Джессику абсолютно счастливой, какой ей еще не доводилось быть в скупой на подобные сюрпризы жизни.
Томас, ее Томас, не останавливающийся ни перед чем, чтобы доставить истинную радость новой супруге, продолжил демонстрацию кухонных таинств.
Особе место занимали суперхолодильники с многочисленными специализированными ячейками.
Отделение для твердого сыра.
Отделение для мягкого.
Отделение для овечьего.
Отделение для козьего.
И даже для верблюжьего, с весьма специфическим ароматом.
У Джессики засвербело в носу.
Но молодая особа удержалась от чихания, дабы не вызвать у пожилого джентльмена приступ мнительности насчет правильности выбора пышущей здоровьем невесты, то есть жены.
Джессика заглянула в нутро соседнего холодильного монстра.
Здесь имелись ячейки для экологически безупречных яблок — на каждом плоде имелась голографическая бирка, подтверждающая качество.
Такими же бирками, удесятеряющими стоимость продукции высшего качества, были снабжены:
И эквадорские бананы, созревшие в естественных условиях.
И персики с цейлонских предгорий.
И абрикосы с Ближнего Востока.
И ананасы с островного архипелага.
Джон Крейг-младший обратил внимание ошалевшей от фруктово-овощного изобилия супруги на угол, который занимали морозильные шкафы-монстры.
Джессика и не знала, что, оказывается, недавно разработана новая криогенная технология, позволяющая сохранять не только витамины и прочие полезные вещества, но и все питательные качества, вплоть до малейшего вкусового оттенка.
На диетической свинине тоже имелась соответствующая бирка.
И на говядине.
И на телятине.
И на баранине.
И на конине.
И на индейке.
И на курице.
И на гусятине.
И на страусятине.
Джессику обрадовало, что Томас, ее Томас, не оказался заядлым вегетарианцем или, что еще хуже, фанатичным веганом.
Но дольше всего пожилой джентльмен и молодая особа задержались у хранилища морепродуктов.
Креветки.
Омары.
Мидии.
Кальмары.
У стойки с красными винами Джессике взгрустнулось.
Если бы ее несчастная, невезучая, не умевшая устроить свою жизнь покойная матушка воскресла на полчаса, чтобы узреть эту кухню…
У стойки с белыми винами Джессика вновь обрела новобрачное счастье.
Притащить бы сюда того кладбищенского скептика, могильного ковбоя Ральфа, — пусть бы убедился в безосновательности надуманных опасений.