Просто страшный человек
Шрифт:
– Мам, ты, когда к себе поедешь?
– Уже выгоняешь?
– Нет, но мы уже давно не живём вместе, здесь нет твоих вещей, и я уже отвыкла, видеть тебя постоянно.
– После завтрака, сможешь меня отвезти?
– Конечно.
– Тогда давай есть, я просто ужас какая голодная.
Ответ, на вопрос о своём лечении, Кэтрин попыталась узнать у дочери, когда та везла её домой. Но так, ни чего не добилась. Дочь явно пыталась уйти от разговоров на эту тему. Делала вид, что не слышит, так как следит за дорогой, даже пыталась лгать. Они чуть не поссорились. Кэтрин вовремя одёрнула себя и перестала давить на Эмили. Она сама всё узнает, это не проблема. Поблагодарив и проводив дочь, Кэтрин переоделась, вызвала такси и поехала в клинику, в которую поступила первоначально. Почему она так уверенно туда поехала? Потому, что лечащий врач был её близким другом и уж он то, точно расскажет всё. Она и в клинику к нему попала из-за визитки, которая была вместе с правами. Полицейский, устанавливая личность по документам, нашёл визитку, связался с доктором и направил скорую к нему. Кэтрин
– Привет Джефри.
Ситуация была однозначная, он не ожидал её увидеть. Этот момент надо было сохранить для истории, но сейчас не до этого.
– Джефри, я тебя понимаю, мне самой интересно узнать что произошло, но дочь молчит, поэтому я пришла к тебе.
– И тебе привет, Кэтрин. Что ты хочешь узнать?
– В каком состоянии я сюда поступила, диагноз, прогнозы и где меня долечивали?
– Если бы ты, вот так, не сидела сейчас предо мной, я бы ни за что не поверил, если бы узнал от кого то, о твоём состоянии. В твоём случае, если бы ты выжила, тебя ожидало, даже не инвалидное кресло, ты бы была прикована к постели навечно. Это тебе о диагнозе и прогнозах. А где так долечивают, я не знаю. Вчера, здесь появилась твоя дочь. Она, что-то много о чём-то говорила, плакала, была очень расстроена. Я понял только то, что пока у тебя тяжёлое, но стабильное состояние, она хочет перевезти тебя в другую клинику. С ней ещё был молодой человек, она представила его твоим племянником, и я разрешил ему пройти к тебе. В разговоре он не участвовал. Я созванивался с той клиникой, они готовы были тебя принять. Я распорядился насчёт машины и тебя забрали. Вот и всё, что я знаю. Но и там, так не лечат.
– А как выглядел мой племянник?
– Он же твой, тебе лучше знать.
– Ты знаешь, не смешно. Нет у меня племянников.
– Тогда да, не смешно. Скажи, как я тебе в качестве мужчины?
– В смысле?
– Как сложён, привлекателен или нет?
– Ты следишь за собой, что бывает редко среди мужчин, у тебя подтянутая фигура и... Короче, тебя можно назвать эталоном мужчины.
– Спасибо, но рядом с твоим племянником я почувствовал себя ущербным. "Железный Арни" отдыхает, причём в нем всё гармонично. Его можно сравнить со статуями древнегреческих атлетов или титанов.
– А она его как-нибудь называла?
– Да, она обращалась к нему и называла его Ник.
– Позвони, пожалуйста, в ту клинику, спроси, как чувствует себя твоя пациентка.
Разговор получился коротким и странным, пациентка не поступала. Вызвали водителя скорой, он сказал, что доставил больную именно в ту клинику. Чем ещё больше запутал стихийное следствие.
– Теперь, если ты не против, я расскажу. Я очнулась ближе к вечеру. Обнажённая, я находилась в каком-то саркофаге, по-другому не назовёшь. Крышка матовая, через неё видно, что в помещении светло и всё. Крышка сама открылась в левую сторону, я выбралась из саркофага, он был отгорожен ширмой, на ширме висел халат. Халат я потом дома смотрела, без опознавательных знаков, обычный халат. Так вот, с момента открытия крышки, моими действиями руководил голос из-за ширмы. Когда я оделась и вышла, меня встретил молодой человек. Он назвал меня по имени и справился о самочувствии. Сам представился, как доктор Ник Торн. Он проводил меня в мою палату. Окружающая обстановка соответствовала какому-нибудь элитному пансионату. За окном был очаровательный сад. Потом был совместный ужин, и он порекомендовал мне поспать, а утром я должна была попасть к дочери. На внешность доктора я обратила внимание сразу, как вышла из-за ширмы. Это был Аполлон, воплоти. Видишь, сравнение с Грецией у нас общее, скорее всего, это один человек. Итак, я пошла спать, а утром, как он и обещал, я оказалась, спящей на диване, у дочери дома. Как я там оказалась, я не знаю. Вот и всё.
– Так, давай я тебя посмотрю. Ага, температура в норме, давление тоже. Точно ни чего не болит?
– Да точно, я зарядку с утра делала, молодая так не скакала.
– Сейчас ещё кровь у тебя возьмём, посмотрим что там.
Там же, через полчаса.
– Что я могу сказать, по результатам анализа. Есть следы снотворного, растительного происхождения, совсем безопасного. А так всё в норме, проблем со здоровьем нет. Снотворное, это ответ на то, как ты попала к дочери домой. Твоё чудесное выздоровление, остаётся для нас тайной. И у нас есть два пути решения проблемы. Первый: забыть всё, что случилось. Ты здорова и это главное. Второе: обратиться в компетентные органы. Причём полиция здесь не поможет. В результате действий неустановленного лица, у тебя что-либо пропало, тебе нанесён какой-то другой вред? С твоих слов нет. Полиция поинтересуется, зачем тогда разыскивать этого человека? Ты хочешь его отблагодарить? Тогда причём здесь полиция? Обратись к дочери, может она поможет его найти, именно из чувства благодарности к нему. Дай объявление в газету. Если мы обращаемся в ФБР, то они будут искать парня только для того, что бы выйти на его оборудование. И нет гарантии, что в процессе поиска чудесного оборудования, не пострадает и этот парень, и твоя дочь, так как она его знает и даже ты, как результат действия оборудования. Так что ты выбираешь?
– Джефри, ты всегда умел убеждать. Не будем будить спящего дракона. Пусть всё остаётся как есть. И Джефри, что ты делаешь сегодня вечером?
–
В это же время, клиника "им. генерала Макколина", кабинет лейтенанта Кроу, звонок телефона.
– Мистер Кроу, вас беспокоит секретарь главного врача мисс Бролин. Мистер Кроу, к нам вчера позвонил врач Джефри Свифт из центрального клинического госпиталя и попросил принять на лечение миссис Кэтрин Джонс, она попала в тяжёлую автокатастрофу, я переключила его на главного врача и они договорились. Но её вчера не привезли. А сегодня снова звонил Джефри Свифт и спрашивал о состоянии Кэтрин Джонс. Когда я сказала, что у нас нет такой пациентки, он поблагодарил за информацию и отключился. Это очень странно и я сразу позвонила вам
– Спасибо, мисс Бролин вы оказали неоценимую услугу родине.
Вот оно, его звёздный час. Лейтенант ЦРУ Кроу принял охотничью стойку. Клиника "им. генерала Макколина" проводила лечение и реабилитацию военных, получивших ранения за границей. Поэтому находилась под бдительным оком ЦРУ, чьим куратором в клинике и был лейтенант Кроу. Он попал сюда по распределению, сразу после окончания специального учебного заведения. Недавно получивший лейтенантское звание, он был полон надежд и планов. Но прошел год, другой и его рвение поутихло. Здесь не происходило ни чего. В клинике практически не было ни кого, кого бы он не завербовал. Он регулярно отсылал отчеты, был на хорошем счету у начальства, но ему надоело это болото. Он хотел как минимум в речку, а уж оттуда недалеко и до моря. Того, что сообщила ему мисс Бролин, было мало для доклада руководству. Он начал действовать. Через 2 часа, у него на столе, был полицейский отчёт с места аварии, предварительный диагноз из приёмного покоя центрального клинического госпиталя (естественно на бланке и заверенный печатью), и фото миссис Джонс у своего дома (время и дата фото были подчёркнуты), а так же рапорт на имя своего начальника с обстоятельствами дела. Для того, что бы сделать фото, он привлёк соседского парнишку, который и выманил миссис Джонс на улицу. Всё, что он мог сделать один, не привлекая внимания, он сделал. Материалы отправил. Остается ждать реакции руководства.
Эмили отмокала в ванне. Мысли в голове ворочались медленно и тяжело. Сейчас у неё творческое затишье, она никому не нужна. Быть может поэтому, ситуация с мамой не попала в газеты. Она была на грани психического срыва, а газетчики, сломали бы эту грань, не задумываясь. И спас её, и мать, Ник. Этот не понятный Ник, из России. Когда она приехала домой от матери, она попробовала заняться домашними делами, но из головы не выходили слова Ника, о якобы состоявшемся разговоре, в котором он ей всё сказал, что хотел. Да, она признаёт, что была не в состоянии воспринимать его слова адекватно, но чтобы не помнить, это вряд ли. У неё хорошо развитая, актёрская память и она до сих пор её не подводила. Оставив дела, поудобней разместившись на диване, она стала вспоминать всё, что они говорили друг другу, с момента его звонка в домофон. Она вспомнила единственный момент, который мог оправдать его появление здесь, но назвать этот момент "разговором" можно с большой натяжкой. Она назвала его придурком, а он сказал, что тоже её любит. Ладно, он признался ей в любви, таким странным способом, но она то, не признавалась. А он сказал "тоже". Или у них, назвав человека придурком, признаёшься ему в любви?
Она погрузилась в пучины интернета, в поисках информации о России и её обычаях. Когда её голова отказалась воспринимать информацию, Эмили приготовила себе ванну и теперь пытается анализировать произошедшее с ней, исходя из полученных фактов. Например, к ситуации, о признании в любви, подходит выражение: милые бранятся, только тешатся. Бранятся, значит, ругаются, но ругаются не всерьёз, потому что тешатся. То есть, когда она назвала его придурком, он не воспринял это в серьёз, потому что считал её своей милой. А когда он принес маму, то назвал её - Эмили, родной. Да уж. На этот случай у них тоже есть выражение: без меня, меня женили. Выходит, он считает своё к ней чувство взаимным и может распоряжаться ею, как своей женой. И его безвозмездная помощь, тому подтверждение. Ему ни чего не надо, от близкого ему человека, человека принадлежащего ему. Получается, он всё за неё решил. Да это варварство какое-то. Пришёл, схватил и утащил в пещеру. Её вяло текущие мысли, подхватила волна негодования и возмущения, но ненадолго. Ведь это только её выводы, что считает по этому поводу Ник, она не знает. И самоё главное, не может знать. Память услужливо напомнила выражение: умом Россию не понять... Эта фраза её добила. День прошёл в пустую. Все её искания и терзания были бесполезной тратой времени. Вместе с этим печальным выводом, пришло спокойствие и умиротворение. Она наконец-то расслабилась. После ванны, приводя себя в порядок у зеркала, она решила вызвать Ника и вместе разобраться с чувствами. То, что рядом с ним опасно, понятно без каких либо размышлений.
Клиника "им. генерала Макколина", кабинет лейтенанта Кроу, звонок телефона, высвечивается номер шефа.
– Господин майор, на объекте без происшествий.
– Это хорошо, Кроу. Твоими сведениями заинтересовалось высшее руководство. К тебе уже вылетела оперативная группа в составе 15 человек, плюс руководитель группы. Разместятся они в клинике, её руководство предупреждено. Транспорт и аппаратуру выделит местное отделение ФБР, их руководство предупреждено. С тебя, только всесторонняя помощь. Я тебя понимаю, но пусть работает опер. группа. Своим докладом, ты уже отметился, тебя заметили и даже если операция не выгорит, ты пойдёшь на повышение. На передовую не лезь, сиди в своей клинике и помогай оттуда. Это тебе мой приказ. Если ты его нарушишь, можешь попрощаться со службой. Всё понятно?