Простое воскресное утро
Шрифт:
С нечленораздельным ревом матросы полезли на тело БТР — и через три секунды, которые потребовались водиле, чтобы добраться до управления, тот рывком оторвался от насиженного за несколько минут места. Стеклянные полоски посыпались на землю с ледяным звоном — но майор этого уже не слышал. Протиснувшись на сиденье командира машины, он приник к залитой прозрачной броней обрезиненной щели. Козырек кепи мешал, и он перекрутил его назад, прикрыв облитую потом шею. Ну да, снята радиостанция с блоком питания, снят рентгенометр. Можно предположить, что дело этим не ограничивается. Обычная для российской армии XXI века практика. Но двигаться, во всяком случае, БТР еще может. Причем быстро: строили его на совесть.
– Гони!
Водитель гнал, выжимая из воющего в полном восторге двигателя каждую лошадиную силу, еще остающуюся в его изношенных цилиндрах и клапанах. Мимо мелькали бегущие люди, проносились сначала уже полностью освещенные, а потом неожиданно, сразу и целиком темные дома. Наверняка или полетела из-за многочисленных коротких замыканий сеть, или одна из батарей или даже отдельных машин ударила по городской подстанции. Майор не сомневался, что опознал звук точно. Именно так звучали разрывы снарядов стандартного для армий государств НАТО калибра в тот единственный раз, когда он их слышал. 2006-й год, учения «Снежинка» в Дании: туда, помимо мотопехотной роты из входящей в состав Ленинградского военного округа дивизии, было направлено и человек десять офицеров батальонного звена — «россыпью», из разных частей. Но на учениях экономные датчане потратили два раза по 10 снарядов — а здесь огневой налет проводился минимум двумя-тремя дивизионами.
Калининградская область Российской Федерации граничила с Польшей и Литвой. Ни у тех, ни у других, насколько было известно, в настоящее время не имелось 155-миллиметровых пушек. Причем ни в каком виде: ни самоходных, ни буксируемых. Поляки который год копили деньги на новый 52-калиберный «Краб», но заказы не должны были пойти им в войска раньше 2009, а то и 2010 года и то, если они справятся со своей продолжающей «плыть» экономикой. Максимум, что у них было — это оставшиеся в качестве наследства от «кровавых оккупантов», точнее, от почившей Организации Варшавского Договора, 122-миллиметровые самоходные «Гвоздики» советского производства. Эти до Балтийска не дотянутся ни под каким видом. Но 155-миллиметровки есть у Германии, Италии, Голландии, Греции, Испании, а также у Турции, Словакии и Франции. Скорее всего, это или немцы, или голландцы — а значит, это новейшие PzH-2000. Впрочем, о последнем можно было догадаться и так: судя по тому, как ходила под ногамии земля, в пределах одной цели одновременно рвались десятки тяжелых снарядов. Самоходная PzH выдает 10 выстрелов в минуту в полностью автоматическом режиме, а возимый боекомплект у нее 60 снарядов. На дистанции в 40 километров современная 155-миллиметровка даже с активным снарядом кладет свой боекомплект в эллипс шириной в 30 и длинной в 150 метров. На дистанции 35, если самоходки подвели к самой границе, их разброс будет еще меньшим. Значит именно так: полтысячи снарядов не оставляли бригаде никаких шансов… И почему 8:25 или 8:26 — тоже понятно. Сейчас воскресенье, к 8:30 на плацу строятся те, кто отправляется в увольнение. Должны строиться. Только бы Гущин успел увести бригаду. Только бы Зябрев успел вывести батальон…
– Цель справа тридцать!!!
Невидимый за броневой перегородкой позади, матрос с пулеметом качнулся в строну, развернувшись вместе со своим подвесным сиденьем. В борт БТРа гулко заколотило, глухо вякнули сразу несколько пробитых пулями шин, и тут же взревели и забились КПВТ и ПКТ в башне. К этому времени вой исторгающих длинные очереди «калашниковых» был уже непрерывным: майор еще не успел обнаружить цель сам, а все уже почти кончилось. В чреве бронетранспортера стояла вонь от килограммов сгоревшего за секунды пороха и острый запах металлической пыли. Из чего бы по ним ни стреляли, отлетающая с внутренней стороны брони окалина была вредна максимум для легких. Впрочем, теперь майор уже не сомневался, что до рака легких он не доживет.
Пулеметы и автоматный огонь стихли, через секунду водила остановил БТР, и находящиеся в десантном отсеке бойцы рванули наружу.
– Белый, Фима, держите угол!
Старшина 2-й статьи распоряжался так уверенно и толково, что майору даже не понадобилось что-то говорить. Так, конечно, и должно быть: его собственный уровень — это десантно-штурмовой батальон. Отделением он в последний раз командовал в срочную, взводом — через шесть лет после выпуска и первой двойной звездочки лейтенантского звания. Не хотелось бы начинать все заново — хотя и такое тоже могло случиться, слови пулю и старшина, и его заместитель.
Двое парней, прыгая через стекла покрывающие землю уже почти сплошным ровным слоем, умчались к углу дома. Остальные к этому времени уже ворочали тела сраженных их огнем. Таковых нашлось четверо: трое валялись прямо под истерзанной выбоинами стеной, один же был явно шустрее своих товарищей, и пули вошли ему уже в спину. Все были в гражданском — в разнокалиберных куртках — «шоферках», приобретших теперь одинаковый иссиня-бордовый цвет. Рожи — у троих самые обычные, славянские, а у одного не разобрать — от его головы не осталось почти ничего. Оружие в руках (точнее — его измятые остатки) оказалось внушительнее того, с чем приходили утром за ним: германские пистолеты-пулеметы. Глупо из таких палить в БТР, даже в устаревший БТР-80, но диверсанты наверняка решили, что у них нет выбора. У них была какая-то своя задача, судя по оснащению, не рядовая — и вдруг на них вылетает ревущий бронетранспортер, обвешанный морскими пехотинцами. Понятно, они сообразили, что вляпались, и открыли огонь первыми. Хочется надеяться, что они не успели сделать то, ради чего напялили на себя гражданскую одежду и маску мирных обывателей. Впрочем, они могли уже отходить после ее успешного выполнения…
– Старшина, потери?
– Нету, товарищ майор!
Комотделения был так возбужден, что едва не захлебывался слюнями. Похожий на него, как близнец, милиционер выглядел теперь гораздо более взрослым, чем этот парень. Так, наверное, и должно было быть.
– Продолжать движение! Направление — военный порт, причалы катеров и малых кораблей.
– Есть… Белый, Фима, Антон — ко мне!
Значит, обошлось без потерь. Повезло — первые очереди «Хеклер-Кохов» вполне могли кого-нибудь снять. Бронежилет из всех них был только у выжившего мента, а на 30 метрах «Хеклер-Кох» вполне действенен. Конечно, еще не вполне рассвело. И руки, наверное, тряслись. Но все равно повезло. Майор не сомневался, что убитые принадлежали к какому-нибудь современному аналогу «Бранденбурга» — его самая первая догадка таким образом оказалась совершенно верной. Но все равно — не укладывалось это в голове. Совсем… На дворе не 40-е годы ХХ века, на дворе цивилизованный 2008-й. Да, за последнее десятилетие по миру прокатилось больше войн, чем за период с 1950-го по 1995-й включительно, и многим неглупым людям уже после Ирака стало ясно, куда все это катится, но…
Да, лучше, чем «но все равно» и не скажешь, как ни старайся… Дождались, значит, возможности. Их тоже можно понять, конечно. В определенной степени это как стратегическая компьютерная игрушка. Если у тебя государство с высочайшим промышленным потенциалом и готовые к бою армады танков на границе — ты не будешь слишком долго торговаться с соседями из-за цен на нефть. Особенно если у них нет флота, нет авиации — да и армии тоже практически уже нет. Так, несколько боеготовых бригад и сводных полков на технике производства начала-середины 80-х… «Мушкетеры», говоря тем же языком компьютерных игрушек. А дипломатические загогулины либо игры в демократию и всеобщее равенство рас и религий — это так, запудрить мозги, выгадать время, пока аэродромы строятся вплотную к чужим границам.
Зачем строятся? Глупый и даже провокационный вопрос, который игнорировался все последние годы. Дабы сэкономить топливо и силы экипажей — и, соответственно, увеличить количество вылетов и полезную нагрузку после того, как будут окончательно сведены к нулю возможности контратаки очередного противника. Которые и так-то почти номинальны. Которые номинальны всегда: с иными противниками НАТО не воевало никогда — слишком уж дорого стоит сейчас в цивилизованных странах человеческая жизнь. Ни разу с момента Вьетнама ни одна из вбомбленных в пыль стран не пыталась контратаковать своих могучих противников. Выйти за пределы «разрешенных» им мер сопротивления на своей сжимаемой территории, ударить, уколоть хотя бы ближайших, слабейших соседей, набрасывающихся на избиваемых с радостью дизентерийных шакалов. Ни разу…
Бронетранспортер вылетел на перекресток, и водитель ударил по тормозам так, что тот пошел юзом. Система регулирования давления паршиво справлялась с пробоинами колес на правой стороне, БТР повело в сторону — но скорость была сброшена так резко, что полноценного заноса не получилось. Они были на месте.
– Товарищ майор!
Лицо подбежавшего к выпрыгнувшему из машины Сивому старшего лейтенанта было знакомым, но фамилии его ком-бат-879 не помнил. Значит, снова не свой, не из его батальона.