Простофиля – криминальный талант
Шрифт:
Карандаш летал над бумагой, как будто сам, без всякого участия Фили, искал свободное место. Вот появилась еще один кружок... И Филя понял, что рисует того самого парня, который подходил к ним, когда они стояли с Пузырем у подъезда. Правда, вместо человеческой фигурки на бумаге появился только шарик с волнистой линией посередине - теннисный мяч. Филя не удержался и пририсовал сверху клубы дыма, похожие на пар, который совсем недавно валил из мусоропровода. Почему - и сам не знал.
Странной и неожиданной, надо сказать, показалась Филе эта встреча с незнакомцем. И разговор этого незнакомца с Пузырем был таким же странным.
"Лезет, куда не просят!" - сказал Пузырь.
Значит... Эти "значит" соединялись в цепочку рассуждений. Филя чувствовал, что движется в своих рассуждениях по верному пути, интуиция подсказывала ему это, но продолжения пути пока не было видно.
Но, во всяком случае, ему уже было что рассказать Дане. Ведь рассказ интересен не всеми подробностями, а самыми главными. Вот они, перед Филей, сами собой нарисовались на бумаге. Все главные события - похищение котенка, пожар и разлитая краска - и главные участники этих событий составляли рисунок.
Филя встрепенулся. А почему это он решил, что Пузырь и незнакомец с теннисным мячиком - тоже участники событий? Ведь никаких доказательств у него нет. Но Филя сразу же успокоил себя: ничего страшного, что нет пока никаких доказательств. Для начала расследования достаточно иногда и подозрений. А они как раз есть. Во-первых, Пузырь точно назвал этаж, на котором разлили краску. Во-вторых, как заметил Филя, он поспешно прогнал парня с мячиком. И в-третьих, Пузырь почему-то сам поспешил исчезнуть. На его месте любой придирчивый взрослый - а именно таким и был Пузырь - ни за что бы не оставил Филю в покое. Почему-то Филе казалось сейчас, то именно появление парня заставило Пузыря прекратить разборки...
Он уже подпрыгнул, чтобы не звонить, а прямиком бежать к Дане, но услышал, как открывается входная дверь: пришли родители. Они о чем-то спорили.
– Я уверен, что он ни при чем, - говорил папа.
– А вот сейчас и спросим, - услышал Филя мамин голос.
Началось! Значит, соседки успели нажаловаться родителям. Или Пузырь? Как противно всегда доказывать, что ты не верблюд!
Родители прошли на кухню и зашуршали там пакетами с покупками, продолжая разговаривать. Филя притаился, прислушиваясь. Конечно, подслушивать нехорошо, но ведь он не специально. Просто сидит в своей комнате, а слова из кухни сами долетают...
– Странно, - сказал папа, - такое ощущение, что мир вокруг в одночасье изменился. Был нормальный подъезд, были культурные соседи... А сейчас все как с цепи сорвались. В зоопарке звери дружнее живут.
– Но ты тоже хорош!
– недовольно отозвалась мама.
– Даже выслушать их не захотел. Вот и решат, что Филипп и в самом деле виноват.
– Я не терплю, когда со мной разговаривают таким тоном!
– отчетливо произнес папа.
– Пусть кричат друг на друга, если им это нравится. А со мной поговорят, когда успокоятся.
"Ага!
– подумал Филя.
– Значит, соседки все-таки встретили папу с мамой, успели и на них наброситься. Молодец папа, не испугался злых тетенек!"
– Филипп!
– позвали из кухни.
Вот и пришло время пересказа событий... Филя вздохнул, как в школе перед ответом домашнего задания, которое не выполнил.
– Что такое здесь у нас происходит?
– спросил папа.
– Прямо не дом, а Бермудский треугольник какой-то! Надеюсь, вы с ребятами не имеете отношения ко всем этим происшествиям?
– Имеем, - растерянно ответил Филя и увидел, как встрепенулись родители.
– То есть... Нас во всем подозревают. И в пожаре, и в том, что я краску разлил.
– Постой-постой, - остановил его папа, - это мы уже знаем. Но давай по порядку.
"По порядку" заняло у Фили несколько минут. Хорошо, когда тебя слушают внимательно, не перебивая. Ну, почти не перебивая - мама только несколько раз исправила "Пузыря" на "Петра Семеновича".
– Та-ак...
– задумчиво проговорил папа.
– Я так и знал. Неспроста все это.
– Конечно, неспроста!
– горячо поддержал его Филя.
– И этот Пуз... Петр Семенович специально караулил на лестнице! Я теперь уверен в этом.
– Я чувствую, Филипп, - вздохнула мама, - что ты уже приступил к своему любимому делу - к расследованию. Но вынуждена тебя вовремя разочаровать. Тебе сейчас не о расследовании надо думать. Ты знаешь, что соседи говорили про вас с Даней?
– Догадываюсь, - буркнул Филя.
– Но оправдываться не собираюсь.
Мама удивленно округлила глаза:
– Как это не собираешься? Значит, все будут уверены, что хулиганил именно ты!
– Но хоть вы мне верите?
– воскликнул Филя.
– Или заодно с соседями своими?
– Верим-верим, успокойся, - положил ему на плечо руку папа.
– Но мама права, надо что-то делать. Вот успокоятся все, пойдем с тобой, поговорим с Петром Семеновичем...
– С Пузырем этим?
– дернулся Филя.
– Что толку с ним говорить? За ним следить надо.
– Не смей!
– прикрикнула мама.
– Выбрось из головы эту затею! Между прочим, я читаю твои мысли. Ты уже, наверное, решил, что Петр Семенович сам разлил краску, да? Да человек просто ремонт делает в своей квартире, выставил за дверь ведро с краской. И что - сам изгадил всю площадку перед собственной дверью?
– Так он живет... на шестом этаже?
– удивленно пробормотал Филя.
– На Марсе он живет!
– отмахнулась мама.
– А сюда прилетел, чтобы нахулиганить, и сейчас обратно улетит.
Мамина шутка никого не рассмешила. Папа, нахмурившись, смотрел в окно. А Филя растерялся. Сообщение о том, что Пузырь живет на том самом этаже, где была разлита краска, нарушило все подозрения. Получалось, мама, как всегда, права: не укладывается в голове, чтобы человек мог спокойненько разлить целое ведро краски перед собственной дверью. Тогда кто это сделал? Не Филя же, в конце концов! Тем более что он слышал поспешные шаги убегающего вниз человека... Нет уж, пусть мама хоть сто раз запрещает заниматься расследованием, Филя ее не послушает! Бывают в жизни ситуации, когда надо действовать, несмотря ни на какие запреты. А потом... Победителей не судят. А в том, что он в конце концов окажется победителем, Филя не сомневался. Эх, быстрей бы с Даней встретиться! Столько вопросов накопилось, что пора бы их обрушить на голову сообразительного друга...