Просторы Многомирья
Шрифт:
В железных лапах шкатулочника оказались трубки и колбы покрытые каменистой пыльцой. Пищевод дёргался, дымился и булькал. Шкатулочник начал закреплять это устройство в своём теле, а ещё, время от времени наносил удары по тренькам, которые слепо надвигались на него…
Степан был полностью на стороне шкатулочника. Этому железному существу он доверял — оно открыло ему проход в этот новый мир, оно даже казалось Степану забавным, и уж конечно Степан не мог предположить, что шкатулочник служит кому-то злобному существу.
Так что Степан сказал:
— Ловко ты его. И этих — мелких. Так им и надо!
Шкатулочник прохрипел:
— Я должен лететь к хозяину. Служить ему.
— Ведь твой хозяин Яков Корбудзо?
— Мой хозяин — ЧИП.
— Ну, это ты, должно быть, Корбудзо так называешь. Он что же в этом мире находится?
— Он находится в Ой-Чип-оне.
Шкатулочник закончил крепить на себе каменистый пищевод Гхала, выдрал из почвы кристаллический куст, и стремительно запихал его в отверстие заменявшее рот. Видно было, как в центральной части пищевода начало разгораться синеватое свечение. Шкатулочник заглатывал кристаллы, куски почвы, и даже куски поверженного Гхала. Всё это перерабатывалось в топливо.
И, прежде чем Степан успел задать ещё хоть один вопрос, шкатулочник ударил железной конечностью по камню, высек искры. Из нижней части Гхалова пищевода появилась синяя струя пламени, и шкатулочник начал взлетать.
Железная лапа несколько вытянулась, схватила Степана, потащила его вверх.
В воздухе между мирами осталась тёплая зимняя одежда Степана. Он, придерживаясь одной рукой за шкатулочника, выбросил её, и вздохнул с некоторым облегчением — было уже не так жарко; хотя перепад температуры, после зимнего московского холода, был весьма ощутимым.
А вот мобильник Степан оставил при себе. И, всё ещё держась за шкатулочника, набрал номер жены. Телефон даже не отвечал, что "абонент недоступен" — он просто безмолвствовал. Степан вздохнул и произнёс:
— Ну да, это же иной мир; здесь сотовой связи нет. А дома жена волнуется. Тоже мне звонит, и никто ей не отвечает… Ты долго ещё лететь собираешься?
— С нынешней скоростью путь до Ой-Чип-она займёт пять суток, — ответил шкатулочник.
— Чего?! А в Москву ты когда вернёшься? — ужаснулся Степан.
— Тогда, когда этого захочет хозяин, ЧИП.
— Но это же безумие какое-то! Вот чёрт… — от волнения на лбу Степана даже выступила испарина. И он, без особой надежды на успех, попросил:
— Может, просто отнесёшь меня к тому проходу меж мирами, а потом дальше полетишь?
— Исключено, — прохрипел шкатулочник.
— Далеко уже отлетели, да?.. Ну, может, меня кто-нибудь другой обратно повезёт, — произнёс Степан, и начал оглядываться.
Вскоре он заметил парусный корабль, который преспокойно летел меж мирами. Степан предложил:
— Вон, например, он. А?
Шкатулочник слегка изменил направление полёта. Теперь он приближался к кораблю.
— Во, правильно! — радовался Степан. — Надеюсь, команда там нормальная, а не как те карапузы, которые чуть меня не растерзали…
Шкатулочник ничего не отвечал, но к кораблю приближался. И теперь уже было видно, что корабль этот сделан из красноватого дерева, парус же его — цвета старой бумаги, желтоватый, с выведенным в центре золотистым кругом. Затем Степан и команду увидел…
Нет — не люди это были, а существа, напоминающие ящериц, с красноватой, под цвет их корабля, чешуей. У них были длинные, сильные хвосты, с костистыми, округлыми наростами.
На самом деле, это был торговый корабль, который возвращался из славного города Светлограда, на свою родину. Ящерицы, которые сами себя звали щурами, летели в самом приятном расположении духа, так как торговля и обмен прошли даже лучше, чем они ожидали.
И они совершенно не думали, что на них кто-то будет нападать. От этих мест не так далеко было до Светлограда, и пираты в этих местах давно повывелись.
И вот щуры завидели шкатулочника. Теперь они во все свои желтоватые, с узкими чёрными зрачками глаза глазели на это приближающееся железное чудо. Много чего они в Светлограде повидали, а всё же такое встречалось им впервые. Вроде бы — железок много всяких, торчат они в разные стороны, а в то же время и движутся, и есть в них что-то живое, да вон и человек какой-то висит, вцепившись в это…
Глядя на вытянутые, заострённые физиономии щуров, Степан закричал им:
— Э-эй! Вы довезёте меня до…
Но Степан так и не успел докричать, куда бы он хотел, чтобы они его довезли, потому что шкатулочник начал крошить корабль. Он вцеплялся своими конечности в деревянную палубу, разрывал её, накренял мачты, лез глубже, в трюм…
После первого замешательства, щуры закричали:
— Напали!! Враг!!
Ну а Степан, который едва удерживался на дёргающемся шкатулочнике изумлялся:
— Что ты делаешь?
— Нужно железо, — прохрипел шкатулочник и продолжил свою разрушительную деятельность.
Некоторые щуры достали трубки. Они подносили это оружие ко ртам и резко дули, выпуская маленькие стрелы. От шкатулочника эти стрелы отскакивали как от стены горох, а вот Степана могли бы смертельно ранить, если бы время от времени, шкатулочник не ловил очередную летящую в хрупкого человека стрелу. Надо сказать, что большинство стрел предназначались именно Степану, так как щуры решили, что именно он управляет этой железной машиной.
Но вот, наконец, шкатулочник перестал уродовать корабль: он оттолкнулся от его продырявленной палубы и полетел дальше. Несколько запоздалых стрел просвистели поблизости.