Просторы Многомирья
Шрифт:
И, когда нить обхватила Виша, он не стал сопротивляться. Крылов проглотил его, но, конечно же, не стал переваривать, а поставил в трюм, рядом с Дваркиным и Эльрикой.
Первый же вопрос, который задала Эльрика, был:
— А где же Винд?
— Я не знаю. В последний раз я видел его возле сферы Ой-Чип-она, — ответил Виш и покачнулся от слабости.
— Там же и я его в последний раз видела, — вздохнула девушка и подхватила готового упасть воителя.
От усталости Виш даже свои легендарные клинки выронил. Но вот из пола выступило удобное ложе, на котором он и улёгся. Прикрыл глаза…
В тоже время Крылов продолжал полёт к миру Ован-Тульбук, где должен был находиться проход в Москву и к смерти ЧИПА.
ЧИП не мог знать, насколько ослаб Крылов, он только надеялся, что, рано или поздно, пребывая в этой враждебной холодной, тёмной атмосфере, корабль измучается и подчинится ему. Тифмы больше не атаковали Крылова, но следовали за ним на некотором расстоянии.
До некоторых пор ЧИП не знал и того, куда летит Крылов. А потом, когда догадался, что Крылов приближается к миру Ован-Тульбук, то не мог понять — зачем это ему нужно… Ну да — ЧИП, помнил, что именно на Ован-Тульбуке находится проход меж мирами, Но ЧИП, забывший практически всю свою прежнюю, Московскую жизнь, позабыл, что именно там, в Москве, осталась сфера, в которой хранилась его смерть. Вот если бы вспомнил об этом, то сразу направил бы на Крылова всех своих Тифм, а пока что он просто наблюдал и выжидал, гадая, на что надеется Крылов.
Иногда из морозного, серого пространства, которые окружали живой корабль, звучали скрипучие голоса Тифм:
— Сдавайся! Величие ЧИПА таково, что ты и представить его себе не можешь… Всё Многомирье уже заполнила его великая мгла! Нигде не найдёшь ты света; но ЧИП — если ты подчинишься ему — дарует тебе и свет, и блаженство, и вечную жизнь…
Крылов ничего не отвечал Тифмам, потому что бесполезно было спорить с этими полумеханическими созданиями. Но внутри его общались Эльрика, Дваркин и выздоровевший четверорукий Виш.
— Ишь, чего брешет! — воинственно проговаривал Виш. — Всё Многомирье он своей мглою заполнил! Да силёнок у него маловато…
— Действительно — маловато, — соглашался Дваркин. — Ведь ещё никогда и никому не удавалось подчинить себе всё Многомирье…
Эльрика прислонилась спиной к изумрудному, двухметровому сердцу и молчала. Печальным было её лицо, она вспоминала Винда, тревожилась о нём и не была уверена: доведётся ли им встретиться ещё хоть бы раз…
Мучительным, и нестерпимо долгим был путь до Ован-Тульбука. Если бы не магические способности Дваркина, который иногда прикрывал свой единственный глаз и нашептывал заклятья, то они бы вообще заблудились и летели бы в холодной мгле до полного изнеможения.
Изумрудное сияние внутри Крылова сделалось таким слабым, что уже невозможно было разглядеть многих деталей, а из бортов раздавались мученические стоны. Эльрика была бледна и пошатывалась. Ведь она являлась частью этого корабля и, если бы погиб он, то вместе с ним погибла бы и она.
Дваркин погрузился в медитативные грёзы и только Виш нетерпеливо прохаживался от стены к стене и по очереди теребил четыре свои клинка. Ему не терпелось рассчитаться с врагами…
Голос Дваркина прозвучал столь обыденно, что не все сразу сообразили, о каких вещах говорит он. Дваркин произнёс:
— Мы рядом с Ован-Тульбуком.
— А-а! — сильные кулаки Виша сжались. — Ну поскорее бы до смерти ЧИПА добраться…
— Придётся ещё потерпеть. Впереди — немало препятствий, — молвил Дваркин.
Затем Виш и Дваркин подошли к стене, где распахнулись непроницаемые для ледяного ветра оконца-глазки, ну а Эльрика шагнула внутрь двухметрового сердца, слилась с ним…
Мир Ован-Тульбук, также как и множество других, попавших под влияние Ой-Чип-она миров, был теперь заморожён и мрачен.
Холмы, реки, растения и даже торчавшие из каменистой почвы кристаллы сковал лёд. Нигде там не было заметно никакого движения, всё, казалось, навечно вымерло…
Крылов уже был здесь, и знал, куда спускаться. Через некоторое время он очутился возле холма с чёрными склонами.
Здесь был проход между мирами. После того, как ЧИП вернулся в Многомирье, проход этот был заново запечатан Светлоградскими магами, а поблизости оставлены защитники: как простые воины, так и маги. Однако, все эти люди и не люди, были уже сметены мощью Ой-Чип-она. Кто-то из них погиб, сражаясь, кто был парализован, усыплён, увезён от этого места…
Земля поблизости от холма была вся изорвана, покрыта трещинами, кое-где ещё валялись неубранные обломки Тифм, кое-где темнели смёрзшиеся сгустки крови.
Крылов завис в полуметре над землей, а сумрак стал ещё более тёмным.
— Ну, что такое? — спросил Виш. — Ничего не видно! Будто в пещере какой-то находимся!..
Крылов ответил голосом Эльрики:
— В небе надо мной собралось очень много Тифм. Даже не могу сказать, сколько точно, но никак не менее двух сотен. Если все они разом ринуться на меня, то я не смогу сопротивляться и буду попросту раздавлен. Но пока они выжидают: ЧИПУ, который ими командует, интересно, зачем я прилетел сюда. Он наблюдает. Что ж: я удовлетворю его любопытство…
Из бортов Крылова зазмеились изумрудные нити, дотянулись они до двери — прохода меж мирами, вцепились в неё, потянули, пытаясь приподнять или разорвать. Но дверь не поддавалась.
Тогда на помощь кораблю и Эльрике пришёл Дваркин.
Этот виднейший Светлоградский маг начал проговорить сложнейшую, неповторимую для простых, непосвящённых людей и нелюдей вязь заклятий. Поначалу голос его звучал тихо, затем — громом загрохотал. И даже Виш отшатнулся, потому что показалось четверорукому воителю, что Дваркин разрастается, заполоняя корабельный трюм…
Но продолжалось это лишь мгновенье, а затем Дваркин пошатнулся, побледнел и, если бы Дваркин не подхватил его, то упал бы на пол.
Маг, и без того измученный прежними сражениями, потерявший свой посох, отдал в это заклятье всё, что ещё оставалось в нём. И теперь сердце его едва билось…
А Крылов засиял ярче, чем в лучшие свои дни; изумрудное свечение стало и слепящим и жарким; испуганно отпрянул серый сумрак Тифмы отлетели подальше, продолжая, впрочем, наблюдать, что же дальше будет делать живой корабль.