Простой рассказ
Шрифт:
Когда я направлялся в уборную комнату, я и не думал купаться, а потому не взял с собой чистую одежду и смену белья. Одену старую, вариантов нет. Я понюхал одежду. Пахнет плохо. Но делать нечего – не голым же по коридору идти!
Голова немного стабилизировалась, и ориентация в пространстве восстановилась. Теперь я готов встретить любого соседа и даже любую соседку. Пусть визжат. Гордо молча пройду мимо.
Я вышел в коридор. Тишина. Никого. Даже телевизоры молчат. Егоровна обожает две вещи: портить воздух и включать на полную мощность звук
Я прошёл на кухню. И тут никого. Ещё раз прислушался – вокруг тишина. И в нашей квартире и снаружи. Двери в комнаты открыты, а в комнатах никого нет.
Точно: Путин приехал и все побежали его встречать, а движение по Кадетской линии перекрыли.
Ну что ж! Славно!
Я вскипятил чайник и вернулся в свою комнату.
Да, у меня в комнате грязно, или, как говорит наша королева коммуналки Ленок: «срач». Но зато всё под рукой: стол аккуратно застелен газеткой…
Ну ладно. Пусть не очень аккуратно застелен, и газета пусть уже заляпана, чем не попадя, и порвана, но ведь застелена! А потому хлебные и иные крошки не пачкают стол. Снял газету, скомкал, выбросил в ведро, которое стоит рядом со столом, и порядок.
Ну и пусть, что в ведре куча всякого мусора и стоит оно, получается, в центре комнаты. Зато – под рукой, что особенно важно, когда я пьян… «а пьян всегда я!» – так, кажется, поётся в одном из старинных русских романсов? Не Пушкин ли написал?
Постель я также иногда меняю, когда я трезв… «а пьян всегда я!»
Ладно. У меня в стакане ещё остался пакетик чая, который я, правда, уже несколько раз заваривал. Но другого нет.
И дело не в аромате чая, а в том, что чай горячий и коричневый.
Добавлю в стакан столовую ложку сахара, помешаю – и готово. Вон – на том конце стола лежит кусок хлеба, его я с чаем и съем.
«Ничего не делаешь, не работаешь!» Достали меня уже эти соседи, чтоб они сдохли!
А я, между прочим, инженер! Я не могу себе позволить подметать улицы. Что я – гастарбайтер что ли? Пусть они улицы метут! Вы сначала дайте мне работу по моей квалификации, а затем говорите, что я не работаю. Ишь! Развалили всю страну, а потом: «почему не работаешь?» А потому и не работаю, что вы страну развалили.
Да! А почему всё-таки так тихо? Я уже час как проснулся и никакого звука снаружи. Да и в квартире нет никого! Доем-ка я кусок хлеба с чаем и посмотрю на улице – что там делается с Путиным? А заодно, может мне что и перепадёт где.
Когда я вышел на Кадетскую линию, солнце стояло высоко и после тёмной парадной ослепляло. Через минуту я привык к яркому летнему солнцу, стоявшему в зените, и огляделся кругом. Никого! Никакого движения! Посередине дороги на своих полосах стояли пустые автомобили, на перекрёстке Кадетской линии и Среднего проспекта без движения стоял автобус. Я подошёл к нему и заглянул в окна – никого: ни водителя, ни кассира. Пассажиров тоже не было. И вообще: никого.
Нет, это не Путин. Это что-то другое.
И тут меня осенило: это – Чернобыль. Или что-то типа Чернобыля. У нас же под Питером есть атомная электростанция! Вот она и шарандарахнулась. И всё. Массовая срочная эвакуация, туда-сюда… Всех вывезли, а я спал и ничего не слышал.
Точно! А соседи по коммуналке, уроды, даже и не вспомнили обо мне, когда тикали со всех ног. Теперь всё! Мне кранты. Помирай безвинно, Алёша!
Я тут же почувствовал, что силы покинули меня, и что я умираю. В изнеможении я присел на поребрик и вытер рукавом выступивший на лбу пот.
Сколько рентген – или, чего там при радиации может быть, – я получил? Наверное, очень много, ведь если всех так срочно эвакуировали, что даже автобус застыл на повороте. Значит рентген было много.
Мне стало горько. Очень горько. За что? Что я вам сделал? Взяли так и бросили меня один на один с радиацией.
Надо бежать! Но куда? Кажется, атомная электростанция находится от Питера на юго-западе. Значит, надо бежать на северо-восток. И я, было двинулся на северо-восток в направлении Тучкова моста, но понял, что далеко не убегу.
Можно было бы на автомобиле поехать, но я водить не умею. Да что там – водить? Я даже завести автомобиль не смогу. А если даже и заведу, то не остановлю. Есть, конечно, тормоз, но где этот тормоз, а где акселератор – чёрт его знает.
Нет, автомобиль не для меня.
И тут мне пришла простая мысль. Как она раньше не посетила мою буйную головушку? Зачем куда-то бежать? Весь город в моём распоряжении. Я ведь могу всё – и в автомобиль залезть, и в автобусе переночевать, и в любой магазин зайти. Напоследок почему бы и не предаться простым человеческим радостям? Я ведь по-настоящему давно ничего не ел – всё какие-то объедки, да случайные огрызки у приятелей. А тут – любой магазин в моём распоряжении!
А вот и магазин рядом. Я подошёл к нему и потянул дверь в магазин за ручку. Дверь оказалась открытой.
Зайдя во внутрь, я вдруг почувствовал дрожь в коленках и лёгкую панику. Не то, чтобы я никогда и ни у кого ничего не тащил. Если плохо лежит, то почему-бы не взять? И тем более, когда невыносимо жрать хочется. А тут так много всего лежит… Но, как-то страшно.
А вдруг эвакуацию отменят и все вернутся в город?
А я тут в нерешительности стою. Надо быстро действовать.
А вдруг кто-то – как я, – в подсобке уснул, и сейчас выйдет оттуда и мне по кочану даст? Быстро, быстро!
Я перелез через прилавок и первым делом ломанулся к вино-водочному отделу. Вот он – портвейн «Три топора»! Скорее его!
Я, было схватил две бутылки, но тут же опомнился. Какие «Три топора»?! Надо брать водку! Когда я в последний раз пил нормальную водку? Даже не помню… В компании таких же, как я, и «Три топора» было роскошью. А тут – водка. Да ещё можно взять не одну бутылку, а несколько бутылок и с разными названиями.
Я посмотрел на ценники. А! Была-не-была! Возьму самую дорогую. Две штуки. Не – четыре!