Пространство
Шрифт:
Люди орали, толкались. Толпа вокруг него напирала и отступала назад — примерно так Пракс представлял себе накат прибоя на берег.
— Откройте тогда дверь и покажите нам! — выкрикнул женский голос далеко впереди.
«Ох, — подумал Пракс, — это голодный бунт».
Он стал пробиваться в сторону, чтобы выбраться из толпы. Люди впереди вопили, сзади — напирали. Светодиодные трубки на потолке горели белым и золотым светом. Стены были серые, как в цеху. Пракс выставил вперед руку, дотронулся до стены. Где-то далеко прорвало плотину, и толпа вдруг хлынула вперед, угрожая затянуть его, движущегося против течения, в водоворот. Он уперся в стену. Толпа поредела, и Пракс качнулся к стене. Двери погрузочного отсека стояли распахнутые настежь. Рядом с проемом Пракс заметил знакомое лицо, только не мог вспомнить, кто это. Кто-то из лаборатории? У мужчины были толстые кости и крепкие мускулы. Землянин. Может, встретил где-то в своих блужданиях по гибнущей станции? Не он ли рвал листья на еду в парке? Нет, этот выглядел слишком сытым, даже щеки не запали. Вроде бы старый знакомый и в то же время незнакомец. Так бывает со знаменитыми актерами и министрами.
Пракс понимал, что неприлично глазеет, но не мог оторвать взгляда. Он знал это лицо, знал! И оно было как-то связано с войной.
Вдруг в памяти возникла картина: он у себя дома, держит на коленях Мэй, пытается ее успокоить. Дочке всего год, она пока не ходит, и врачи все еще подбирают лечение, которое сохранит ей жизнь. Вопли больного ребенка заглушают встревоженную скороговорку ведущего новостей. На экране снова и снова появляется мужское лицо, прокручивается запись:
«Меня зовут Джеймс Холден, и мой корабль „Кентербери“ только что был уничтожен военным кораблем, снабженным маскировочной техникой и с серийными номерами Марсианского флота на отдельных частях».
Это он. Вот почему Пракс узнал лицо, хотя никогда с ним не встречался. Что-то в груди тянуло его сделать шаг. Пракс задержался. У погрузочной двери заорали. Пракс достал свой ручной терминал, просмотрел список. Шестнадцать детей, шестнадцать пропавших детей. И внизу страницы печатными буквами: «Найти помощь».
Пракс повернулся к человеку, зачинавшему войны и спасавшему планеты. Его вдруг охватила застенчивость.
— Помогите, — сказал он и шагнул вперед.
Глава 11
Холден
Сантичай и Мелисса Супитаяпорн были парой землян, миссионеров Церкви Гуманности Возносящейся — религии, не признававшей ничего сверхъестественного. Их теология строилась на простой идее: люди могут быть лучше, чем они есть, поэтому давайте сделаем их такими. Штабом гуманитарной помощи они заправляли с беспощадной эффективностью прирожденных диктаторов. Тощий как призрак, седой Сантичай первым делом отчитал Холдена за стычку с таможенниками. Несколько минут Холден оправдывался, но маленький миссионер быстро заткнул ему рот и заставил перейти к извинениям.
— Не усложняйте и без того сложную ситуацию, — повторял Сантичай, качая пальцем перед лицом капитана. Извинения умилостивили его, но старик упорно стремился донести до собеседника свою мысль.
— Понял! — Холден вскинул руки, показывая, что сдается. Вся его команда испарилась при первых раскатах грома, оставив Холдена разбираться. Через большой пустоватый склад он видел, как Наоми мирно беседует с Мелиссой. Приходилось надеяться, что супруга Сантичая не столь воинственна. Криков не было слышно, — впрочем, за шумом множества голосов и грохотом моторов не услышишь и разрыва гранаты.
Холден сейчас пошел бы на все, лишь бы сбежать. Он кивнул в сторону Наоми:
— Простите, мне…
Сантичай оборвал его резким взмахом руки, взметнувшим свободное оранжевое одеяние. Холден обнаружил, что не может ослушаться маленького человека.
— Этого, — сказал Сантичай, указывая на доставленные с «Лунатика» ящики, — мало.
— Я…
— АВП еще неделю назад обещал нам двадцать две тонны протеина и добавок. А здесь меньше двенадцати. — В такт словам миссионер тыкал пальцем в плечо Холдену.
— Я не отвечаю за…
— Зачем было обещать, если не собирались посылать? Обещали бы двенадцать тонн, если у вас больше нет. — Острый палец снова впился Холдену в плечо.
— Согласен, — кивнул Холден, отступив подальше от грозного пальца, — совершенно согласен. Я немедленно свяжусь со станцией Тихо и узнаю, где остатки обещанного продовольствия. Уверен, они уже в пути.
Острые плечики поднялись, снова взметнув оранжевую ткань.
— Смотрите не забудьте, — велел старик и набросился на водителя автопогрузчика: — Вы! Да, вы! Не видите надписи: «Медикаменты»? А вы что сюда разгружаете?
Холден воспользовался случаем удрать и рысцой направился к Наоми. Та, открыв документацию на своем терминале, оформляла что-то под наблюдением Мелиссы.
Пока Наоми работала, Холден осматривал склад. За последние сутки, кроме «Лунатика», прибыли почти два десятка кораблей с помощью, и просторное помещение быстро заполнялось упаковками. В холодном воздухе стоял запах пыли, озона и горячей смазки грузовиков, но сквозь него пробивался смрад разложения, гнилых овощей. Холден заметил, как Сантичай, метнувшись к дверям склада, закричал что-то двум рабочим, вносившим тяжелый ящик.
— Ваш муж — это что-то, — обратился Холден к Мелиссе.
Ты была и выше, и тяжелее своего маленького мужа, но облако тонких волос на голове придавало им сходство. Еще у нее были яркие голубые глаза, почти скрывавшиеся в морщинах, когда она улыбалась. Она и сейчас улыбнулась.
— В жизни не встречала человека, который бы так много думал о благе людей и так мало — об их чувствах, — сказала она, — но Сантичай по крайней мере накормит человека, прежде чем объяснить ему, как тот не прав.
— Думаю, это все, — вмешалась Наоми, нажатием клавиши отправляя заполненный бланк на терминал Мелиссе. Та, услышав гудок приема, достала из кармана свой, очаровательно старомодной модели.
— Миссис Супитаяпорн, — обратился к ней Холден.
— Мелисса.
— Мелисса, вы с мужем давно на Ганимеде?
— Почти… — она постучала себя пальцем по подбородку и устремила взор вдаль, — почти десять лет. Неужто так давно? Получается, так, потому что Дру тогда как раз родила, а ему уже…