Пространство
Шрифт:
После боя такое считалось бы за унизительное поражение. А ведь на них никто не нападал.
— И как бы вы это назвали? — язвительно осведомилась Па с экрана ручного терминала. Она выжила, как и Ашфорд.
— Если бы такое устроил я, назвал бы «оборонительными мерами», — объяснил Бык. — Засранец, простреливший Кольцо, что-то в нем повредил, и оно закрылось. Установило запрет на превышение скорости. Потом на Станцию явились Холден с десантниками, и там что-то произошло. То, что управляет Станцией, вроде как дернулось, и эта штука заперлась еще глубже. Я не понимаю, как оно такое проделывает, но логике меня обучали. Оно предоставило нам свободу, насколько было возможно, но чем сильнее мы брыкаемся, тем больше затягиваем петлю.
— Так. — Па пригладила волосы ладонью. Она выглядела усталой. — Я вас поняла. Значит, пока мы ему не угрожаем, хуже не будет.
— Разве что только кто-нибудь натворит дел, — кивнул Бык. — Представьте себе какого-нибудь олуха-марсианина, потерявшего всех друзей. Если он задумает взять под мышку ядерный заряд, пешком дойти с ним до Станции и рвануть там — вот тогда будет хуже.
— Ясно.
— Надо, чтобы все действовали заодно, — продолжал Бык. — Земля, Марс, мы. Все. Потому что я в таком положении от защитных мер переходил бы к активной обороне, к стрельбе. Нам ни к чему, чтобы та штуковина следовала по тому же…
— Я сказала: «Ясно», мистер Бака, — рявкнула Па. — Это значит, что я поняла вашу мысль. Можете ее не развивать. Потому что без чего я сейчас точно обойдусь, так это без самоуверенного самца, толкующего, как высоки ставки и как я рискую напортачить. Я вас поняла. Благодарю!
Бык моргнул, открыл рот — и закрыл. Па на экране терла себе переносицу. В ее ярости слышалось эхо голоса Ашфорда.
— Простите, старпом, — сказал он. — Вы правы, я превысил свои полномочия.
— Об этом не беспокойтесь, мистер Бака, — сказала она, нагружая подтекстом каждый слог. — Если у вас есть конкретные предложения, я всегда готова выслушать.
— Ценю, — поблагодарил Бык. — Значит, капитан…
— Капитан Ашфорд прилагает все усилия, чтобы сохранить контроль над кораблем. Он считает, что для поддержания морального духа команде необходимо его видеть.
«Это как же?» — не спросил Бык. Па услышала вопрос в его молчании.
— Хотите — верьте, хотите — нет, но мы по-прежнему одна команда, — сказала она.
— Я буду иметь это в виду.
Па помрачнела, склонилась к своему экрану, словно к уху собеседника: жест, неестественный в плавучем мире невесомости, при видеосвязи, — и все же избавиться от него не удавалось.
— Я знаю, в каком вы состоянии. Сочувствую.
— Это ничего, — сказал он.
— Если я прикажу вам согласиться на медикаментозную кому?
Он засмеялся. Даже смех звучал как-то неправильно, словно из пустого ящика.
— Я сдамся, когда буду готов. — Произнося эту фразу, Бык сообразил, что звучит она двусмысленно. — Выберемся из леса — и тут же сдамся врачам.
— Так, — проговорила Па. Ее терминал пискнул, и она тихо ругнулась. — Мне пора. С вами потом разберусь.
— Вот именно, — сказал Бык и прервал связь.
Разумнее всего было бы заснуть. Он не спал четырнадцать часов: совещался с выжившими подчиненными, составлял расписание дежурств, делал все, что возможно делать из медотсека, для поддержания корабля в рабочем состоянии. Раньше он не стал бы считать долгой четырнадцатичасовую вахту в критическом положении, но раньше он не был калекой.
Калека.
Он с отвращением провел кончиком пальца от горла вниз, к невидимой черте, где кожа теряла чувствительность и превращалась в нечто чужое. Не тело, а туша. Мозг отпрянул от этой мысли. Он и раньше бывал ранен — и поправлялся. В четырех или пяти случаях он еле выжил. И каждый раз что-то помогало ему встать на ноги. Ему всегда везло, и в этот раз будет так же. Он как-нибудь выберется. Обзаведется еще одной историей, которую некому рассказывать.
Он понимал, что лжет самому себе, но ему не оставалось ничего другого. Разве что устраниться. Может быть, так и следовало поступить. Бросить все на Па. Или пусть Ашфорд рулит. Оба они и глазом не моргнут, если он уйдет в кому. И даже Фред… Черт, Фред, пожалуй, велел бы ему соглашаться. Приказал бы.
Бык закрыл глаза. Заснет или не заснет. Или перейдет в смутное состояние — не сон, не явь. В коридоре плакал кто-то из врачей: ровный механический звук больше походил на болезненные стоны, чем на выражение печали. Кто-то влажно закашлялся. Сейчас главной опасностью стала пневмония. Невесомость нарушает работу тех механизмов, которые вызывают кашель и очищают легкие от мокроты, пока еще не поздно. И тогда — отек легких, разрывы, эмболия, потому что кровь без действия силы тяжести застаивается и собирается в сгустки. И то же самое на всех других кораблях. Раненые, способные выжить, умирают только от того, что лишены веса. Если бы дать тягу, создать хоть небольшое ускорение…
«Мы все в одной команде», — повторил сквозь дрему голос Па, и Бык вдруг проснулся. Подтянул к себе ручной терминал. Ни Ашфорд, ни Па не отвечали — была середина ночи. Он подумал о срочном вызове, но решил, что еще не время. Сперва он попробует достучаться до Сэм.
— Бык? — отозвалась она. Кожа у нее стала сероватой, в углах рта пролегли морщины. Раньше их не было. Залитый кровью глаз выглядел зловеще.
— Привет, Сэм. Слушай, надо собрать команды со всех кораблей на «Бегемот». Собрать всех вместе, пока никто не натворил глупостей.
— И только-то? Больше тебе ничего не надо?
— Ага, — кивнул Бык. — Понимаешь, у них появится причина собраться к нам. Здесь есть кое-что необходимое, чего нигде больше не раздобыть.
— Хорошо звучит, — покачала головой Сэм. — Может, я сейчас не слишком хорошо соображаю, друг милый, но, сдается, у тебя ко мне просьба?
— У них у всех есть раненые. Всем необходимо тяготение. Сэм, сколько времени тебе нужно, чтобы раскрутить барабан?
ГЛАВА 27
МЕЛБА
Темнота была невообразимо прекрасной. Корабли флотилии, сбитые вместе неведомой силой Станции, сблизились тесно, как никогда не рискнули бы свести их люди. Свет шел только от их наружных огней, и еще жутко светилась сама Станция. Все равно что идти через кладбище в полнолуние. Кольцо судов и обломков поднималось над ней поблескивающей дугой, спереди и сзади, и казалось, куда ни сверни, попадешь на то же место. Запас горючего в ранце скафандра был ограничен, и Мелба экономила его для отступления. Она прошла по корпусу «Принца» на магнитных подошвах до самого края и оттуда прыгнула в промежуток между кораблями, целя в марсианское судно поддержки. Мех и аварийный шлюз, прикрепленные на спину, весили около пятидесяти кило, но, двигаясь вместе с ней, казались невесомыми. Мелба понимала, что это иллюзия, но на пути от «Принца» к ненавистному «Росинанту» любой груз показался бы ей легок.