Простреленная репутация
Шрифт:
В десять минут шестого старший группы сопровождения, выделенной для эскорта ожидавшихся журналистов, доложил по рации: прибыли. «Шестёрка», пятеро. Трое – съёмочная группа, проводник, три камеры. С ними один свидетель из Тхан-Юрта, дед. Стоим за Заканом, у зернотока, ждём команды на выдвижение.
Три камеры – что-то многовато. Видимо, два оператора и Руслан прихватил свою. Внял моему совету. То, что один свидетель, понятно: для второго, по всей видимости, места в машине не хватило. Хорошо. Мне – плюс. Я, честно говоря, как пять пробило, стал сомневаться, что они вообще приедут...
Самашки – замечательное село. Чем таким замечательное? Тем, что его во всём мире заметили. Когда-то это было богатое село, довольно престижное место для проживания. Здесь были консервный завод, несколько школ, ясли и железнодорожный вокзал. Консервный завод, продукция которого распространялась по всему бывшему Союзу, предоставлял рабочие места сельчанам, а школы растили новое поколение будущих
В апреле 1995 года федералы брали Самашки штурмом, а наши оказали им нешуточное сопротивление. Федералы разозлились и разрушили едва ли не полсела, убили очень много мирного народу. До того там зверствовали, что по этим фактам приезжала комиссия международного комитета и проводила скрупулёзное расследование. Так это село и вошло в историю под именем «второй Хатыни» 15 .
15
Это всего лишь интерпретация Дока, который сам в это время спокойно жил в Москве и сейчас пользуется общими данными и слухами. Операция по взятию Самашек длилась более трёх суток (сам бой – более суток плюс подготовка). Противостоял федеральным силам отряд порядка 600 отменно экипированных и обученных боевиков (в числе которых было немало наёмников). Во дворах и палисадниках были оборудованы огневые точки, на окраинах – окопы и минные поля, и, по всем признакам, тому, чтобы не пропустить русских в село, являвшееся опорным для тейпа Джохара Дудаева, придавалось особое значение. Упорно отказывались обеспечить сдачу оружия и старейшины. 7 апреля боевики отвергли предъявленный им ультиматум о сдаче оружия, и стало ясно, что бой неизбежен. Тогда для выхода мирного населения был предоставлен коридор, и лишь после того, как из населённого пункта эвакуировались 450 мирных жителей, в основном женщины и дети, начался штурм Самашек. Тем не менее, несмотря на выход гражданского населения, тяжёлая артиллерия при взятии Самашек не применялась, и наступающих поддерживали лишь 9 танков. Необычная ожесточённость боя, обнаружение в селе 30 укреплённых пунктов, грамотно скорректированный огонь обороняющихся – всё говорило о том, что в Самашках действовали профессионалы, а не отчаявшиеся крестьяне, вооружённые чем попало, как потом утверждали пресса и правозащитники. Последние, кстати, нагло утверждали, что никакого боя вообще не было, а имела место односторонняя карательная операция против мирного села, по жестокости сравнимая с Хатынью и Cонгми. Между тем, с нашей стороны погибли 26 и были ранены 90 человек, подбито два танка и три бронетранспортёра. Не крутовато ли для «мирного» села?! Для расследования обстоятельств дела в Самашки прибыла вовсе не комиссия международного комитета (ну почему бы и не приврать для красного словца?), а специальная парламентская комиссия по Чечне во главе со С. Говорухиным, которая подтвердила, что при штурме само село не подвергалось ни бомбардировке, ни артиллерийскому обстрелу. Огонь вёлся только по прилегающим зелёным массивам, а из 700 домов в Самашках частично разрушено 50, но не 200, как утверждали местные жители и всё тот же «Мемориал»... И ещё... Был я там, только уже двадцатого апреля (95), в том историческом штурме поучаствовать не пришлось (и слава богу). Смотрел. Кое-где и в самом деле дома были разрушены, но в целом село выглядело нормально – жить можно. А усадьбы, между прочим, богатые – куда там нашим русским сёлам! А потом, некоторое время спустя, это дрянное село ещё несколько раз брали...
Но нас в Самашках привлекала не историческая значимость этого места и даже не знаменитый лесной массив, в котором можно с успехом спрятать мотострелковую бригаду со всей техникой. Здесь расположена телевизионная станция, мощности которой вполне хватает, чтобы вещать на всю республику и прилегающие к ней районы соседей.
Наша задача была простой: захватить станцию, выйти в прямой эфир и показать всей республике и входящим в зону вещания соседям свои собственные «вечерние новости». Сценарий я составил (а потом и поправил, с учётом внезапно изменившихся обстоятельств), текст для Казбека написал. Репетировали, получалось, укладываемся в девять минут. Теперь, с учётом пленных, плюс ещё две. Итого одиннадцать. Вполне нормально, всё успеваем: и покрасоваться как следует, и два раза уйти, пока не подтянулись «вертушки» федералов.
По сценарию, в первоначальном виде всё было торжественно и чинно, от начала и до конца. А в конечном варианте – с пленными, концовка намеренно скомкана. На нас «нападёт» огромный отряд федералов, и мы вынуждены будем прервать вещание, чтобы вступить в героическую схватку. Это для того, чтобы пленные сказали только то, что надо, и не успели сболтнуть лишнее. А болтать они будут легко и непринуждённо. В этом нас заверил приглашённый Казбеком психиатр из расположенного в двух километрах севернее Закан-Юрта дурдома. Он приготовил психотропный препарат, который развяжет языки и пленным, и предателям, но при этом они будут выглядеть вполне нормально и отвечать адекватно. Главное – никаких абстракций, только простые вопросы, ответы на которые легко «достать» из левого полушария.
Проверить действие препарата времени не было: предателей взяли к вечеру, пленных – двумя часами позднее. А врач сказал, что «выход» длится долго, в зависимости от особенностей организма – от нескольких часов до полных суток. Но Казбек этому врачу доверял, потому что был с ним хорошо знаком.
Расклад сил по состоянию на семнадцать часов шестого сентября был по всем пунктам в нашу пользу. Хилой комендатурой, бойцы которой только себя в состоянии охранять и нос боятся высунуть за ворота, займутся два десятка моджахедов Казбека. Штурмовать там никого не надо, сиди себе и постреливай с заранее подготовленных в тактически выгодных местах позиций – чтобы эти «чайники» в буквальном смысле за ворота не вылезали, а думали, как спасти свою шкуру. Реальное сопротивление могла оказать местная милиция. Но из местной милиции в селе оставались дежурный по территориальному отделению, его помощник и двое охранников телестанции, из числа сотрудников того же отделения. Остальных ментов из Самашек, Закана и ещё ряда соседних сёл мы за ненадобностью отправили в Серноводск. То есть, если даже они вовремя получат сигнал, что практически исключено, – рации мы заглушим, а телевизор в это время смотреть им будет просто некогда!
Что, странно звучит? Не надо удивлённо хмурить брови, сейчас всё объясню.
Накануне мы сдали противной стороне кое-какие арабские дела. А именно наркодилерскую сеть, головной офис которой располагается в Серноводске. Сдали красиво и изящно, даже не через вторые, а через третьи руки. Я сам сочинял эту схему и могу дать гарантию, что никому и в голову не придёт «бросить концы» на Шамиля. А нам от этого дела прямо выходит двойная выгода.
Я вообще всегда стараюсь провернуть любую операцию так, чтобы не просто пробить основную линию, но и получить при этом максимально возможную пользу от любых «побочных эффектов». В данном случае мы не только наносим удар по экономике арабов, но и отвлекаем основные силы противника, оставляя район проведения акции практически без защиты.
Сегодня в семь часов вечера в Серноводске будет проводиться крупномасштабная полицейская операция с участием грозненской «безопасности» и всех окрестных ментов. Все данные у них на руках, если не завалят дело, должны взять как минимум пару десятков дилеров и самого Ризвана Магомадова, который рулит всей арабской сетью.
Именно потому наш вечерний сеанс назначен на сегодня. Нам, в принципе, без разницы – когда, но раз уж ребята собрались порезвиться именно в этот день и оголили все участки, грех отказываться...
В семнадцать двадцать Казбек дал по рации команду старшему группы эскорта журналистов – выдвигайтесь. За полчаса должны успеть по-всякому, дорога хорошая, мин нет. В это же время пленным и предателям ввели приготовленный врачом препарат.
В семнадцать сорок поступила команда для огневых групп: занять позиции. Группа номер один – двадцать человек, расположилась на ближних подступах к комендатуре и взяла её в огневые клещи. Вторая группа – пять человек, рассредоточилась во дворе усадьбы, что стоит напротив территориального отделения милиции. Группы должны были действовать по обстановке: если менты или комендантские увидят новости и побегут посмотреть, что там творится, – огонь из всех стволов. Если не увидят и не побегут – всё равно огонь. Но позже, когда поступит команда. Нам в любом случае нужна боевая активность – имитация сражения с тем самым мифическим отрядом федералов и неизбежные в таких случаях потери. Четыре мента и несколько бойцов комендатуры – вполне приемлемый результат.
В семнадцать сорок пять и мы двинулись – тут рядышком, пять минут езды. Не торопясь обогнули окраину понизу, подъехали ко двору телестанции...
– Генератор, – скомандовал Казбек.
Я включил генератор, краем глаза отметив, что из леса по просёлку пылят ещё две машины – журналисты с эскортом. Пока всё получается вовремя, по сценарию.
– Давай, – скомандовал Казбек.
Наш «Ниссан» легко протаранил ворота и въехал во двор. Казбек выставил ствол «вала» в окно и одной очередью завалил двух охранников, которые в этот момент сидели в беседке и играли в нарды. Вот и всё – взяли станцию. Заодно опробовали трофейное оружие, отнятое у «следаков». Хорошее оружие, стреляет практически бесшумно. По крайней мере, в здании не слышно – никто не выскочил.
Мы вышли из машин. Казбек глянул на часы, затем ткнул пальцем в сторону беседки и распорядился:
– Приберите. Не будем раньше времени пугать наших гостей.
Моджахеды быстро оттащили трупы в кусты сирени, пятна крови забросали песком. А через минуту во двор въехали журналисты с эскортом.
– Маски, – скомандовал Казбек.
Мы все тут же натянули шапочки с прорезями для глаз. Вдруг они прямо «с колёс» снимать начнут?
Казбек вежливо поздоровался с гостями, сказал, чтобы подождали пару минут во дворе – он подготовит студию. Мы все прошли в здание, кроме двух моджахедов, они остались караулить пленных и предателей. Их приведут, когда поступит команда.