Простреленная репутация
Шрифт:
Спать, однако, нам долго не дали, разбудили в половине девятого. К девяти командующий вызывал всю банду на доклад.
Настроение было мрачное, чувствовал я себя так, словно побывал в автомобильной аварии с неоднократным переворотом транспортного средства и волочением оного средства силой инерции по безразмерному крутому склону. Сильная слабость, апатия, сухость во рту, головокружение и неодолимое желание завалиться обратно в койку – вот лишь часть компонентов моего утреннего состояния. Вася, гадёныш мелкий, выглядел вполне прилично: сидел на кровати, уже обутый,
– Будешь? – по-братски предложил он, облизав красным языком ложку и протягивая её мне.
Меня чуть не вывернуло. Интересно, когда его расстреливать поведут, он забудет потребовать последний обед или как?
При помощи коллег я наскоро привёл себя в порядок и выпил кофе из термоса, припасённого Лизой. Вася и так был в норме – регенерация у этого малого боевого робота просто чудовищная. После этого мы отправились на аудиенцию к командующему – тут рядом. Сам я двигался с трудом, всё вокруг качалось, поэтому меня бережно поддерживал Петрушин. А Вася перемещался едва ли не вприпрыжку и на ходу что-то жевал.
– Они его не били, а ласкали, – пожаловался я Петрушину. – Всё мне досталось. Надо было им сказать...
– Ничего, – ободрил меня Петрушин. – До всех доберёмся. Какие наши годы...
У командующего было много лишних людей с большими погонами. Столько начальства сразу в одном месте я ещё ни разу не видел. Создавалось впечатление, что ребята собрались исключительно, чтобы поглазеть на нас, как на некий бродячий цирк.
Присутствовали: начальник УФСБ, начальник штаба, военный прокурор, с ним какой-то штатский прокурор, генерал-майор в форме МЧС, генерал-майор в милицейской форме, начальник контрразведки, товарищ Лаптев, начальник пресс-центра, наш начмед и... спецпредставитель Витя.
Оказывается, Иванов доложил Вите, как только мы подъехали к базе. Обрадовал и успокоил. Так обрадовал, что тот сразу с рассветом вылетел, чтобы оценить ситуацию на месте.
Витя тут был впервые, хотя уже год руководил командой. Какая честь для нашей дыры!
Ощущения собравшихся были неоднородными. Командующий, сразу видно, в присутствии Вити чувствовал себя немного не в своей тарелке. В поведении нашего генерала явственно прослеживался немой вопрос: и что теперь, я тут хозяин или как? И как себя вести с этим типом? А на Иванова смотрел как-то по-особенному. Я бы даже сказал, с уважением. Читалось во взгляде командующего: вот это ты удивил, полковник! Вот это выручил! Не ожидал, что у тебя вообще это получится...
Витя вёл себя непринуждённо, как будто находился в своей гостиной. В его взгляде, напротив, легко читалось этакое барственное: «а то!» и «да никто и не сомневался!».
Остальные товарищи выглядели чем-то немало озабоченными и постоянно поглядывали на часы. А прокуроры вообще хмурые сидели, как будто им на ушко шепнули, что кого-то из них через полчаса запросто могут лишить звания.
Командующий предоставил слово Иванову, предупредив, что нужно уложиться за пятнадцать минут. Потому что потом надо будет ещё просмотреть запись, всё это обсудить, а решение должно
Иванов уложился, по-моему, минуты за три. При этом умудрился не сказать ничего лишнего и вместе с тем всё подробно объяснить. Получили инфо, выдвинулись в район, выставили засаду. Получили сигнал, выдвинулись к месту расположения «объекта», потеряли засаду. Получили инфо, выдвинулись в село, взяли штатских, поменяли на своих... Что и говорить, наш полковник в таких вещах просто мастер.
– Правильно ли я понял... – влез штатский прокурор, – ...что в данном случае речь идёт о превышении служебных полномочий?
– Неправильно вы поняли, – вмешался Витя. – Этого Мовсара все правоохранительные органы и вооружённые силы искали. Команда входит в их состав? Входит. Действовали в рамках закона об ОРД, ничего не нарушили.
– Но полковник Иванов принял решение самостоятельно, никого не уведомив...
– С моего разрешения, – не моргнув глазом, соврал Витя. – Вам напомнить, что команда находится в моём оперативном подчинении?
– Спасибо, не надо, – кисло поблагодарил прокурор. – Продолжайте, полковник...
А полковник уже закончил, и продолжать пришлось мне. Я дряблым голосом поведал о наших злоключениях. Сидели, смотрели, увидели, доложили, пошли, попали. Потом укол – и ничего больше не помню...
Это нас с Васей начмед научил: отказывайтесь от всего, что было после укола. Эффект «плавающий», у всех по-разному, но полное забытьё вполне возможно. Мало ли чего вы там натворили, вдруг на камеру кого-нибудь расстреливали, а теперь не помните...
Вася коротко повторил мои показания. Начмед подтвердил: да, всё правильно, есть такое явление...
Затем Лиза поставила запись и достала диктофон. Серёга тоже предъявил диктофон. Оказывается, они весь обмен записали. Лиза снимала с насадкой, на записи получились зеленоватые негативные уродцы, сплошь засвеченные фонарями, но звук вышел – хоть куда. Всё до последнего словечка.
Запись была длинной, время поджимало, пришлось прокручивать, останавливаясь на ключевых моментах.
– Ну что ж вы так, хлопцы... – укорил нас начальник УФСБ. – Ни одного провокационного вопроса не поставили! Ну вы даёте... Это же так просто! Вынудили бы этого Казбека сболтнуть что-нибудь по теме, был бы у нас сейчас материал... Васильева, ты где там была, куда смотрела? Совсем квалификацию потеряла?
Лиза ответила, что смотрела в окуляр камеры и была на броне, несколько в стороне от разговора. Лаптев компетентно заступился за нас: какие, на фиг, вопросы? Ситуация была более чем напряжённая, «объект» – ещё тот тип, основная задача – благополучно осуществить обмен. Задача выполнена на «отлично». И ещё неизвестно, как бы там получилось, если бы стали задавать эти самые вопросы...
– Правильно ли я понял... – вновь влез штатский прокурор, возбуждённо потирая ручки, – ... что речь идёт о захвате заложников из числа гражданского населения? О незаконном водворении под стражу и насильственном удерживании...