Простые чудеса
Шрифт:
Батюшка крест взял, положил на всех знамение и говорит:
– Господь с вами, братья! Но я могу только своих исповедать. За них я отвечаю. Их привез. Простите!
Александр застыл ни жив ни мертв. В храме жарко, середина лета, душно от многолюдья, а он в костюме с галстуком. Пыльный, потный, лицо в разводах от горьких слез и соленого пота. Словно его парализовало, не может даже слово вымолвить. И вдруг…
– Смотрю я во все глаза на этого священника, что екатеринбургских паломников привез, и нет сил даже попросить его о милости и помощи. Словно паралич разбил. Только жалобно гляжу на него. И он на меня строгие
Он словно прочитал Сашины мысли. А может, кто и указал ему на Александра.
Александр пошел за батюшкой, а с ним и все екатеринбургские паломники. Батюшка остановился у клироса, положил Евангелие и крест на аналой, подзывает Сашу:
– Подходите ко мне! Как звать вас?
– Александр.
– Крещёный?
– Так точно. В детстве крестили.
– Военный, что ли?
– Бывший. В отставке. Морской офицер.
– Это хорошо. А в Бога нашего Иисуса Христа веруешь?
– Верю… Очень верю… Только на него и осталась надежда, – уронил Саша голову и слезу смахнул.
– Что же случилось, Александр, с вами?
Александр рассказал о своей беде. Батюшка внимательно выслушал, только головой иногда качал и крестился тихо, шепча: «Господи помилуй!»
– Да, Александр, тяжелая ситуация… Здесь только Господь помочь может. Раз уж вы здесь накануне великого праздника, помолитесь усердно преподобному Серафиму Саровскому.
– А поможет?
– Нет такой беды человеческой, в которой Господь наш и его святые помочь не могли бы. Верь, молись, постись! Помните, как в Святом Писании? «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете, стучите, и отворят вам». Так сам Господь сказал. Значит, так и есть! А сейчас, чтобы молитвы ваши были услышаны скорее и исполнены, давайте всё сделаем по закону и правилам. Я вас исповедую, а завтра после утренней литургии причаститесь. А потом можно и на крестный ход во славу преподобного Серафима.
– А как мне исповедоваться? Я не умею… – смутился Александр.
Испугался, что сейчас рассердится батюшка да прогонит. Но тот лишь вздохнул печально, положил руку на плечо Александру и наклонился ближе:
– Александр, просто расскажите о ваших проступках, возможно, обидели кого-нибудь, оскорбили, обобрали, обманули. Тут вам совесть подскажет. Она – лучший советчик. Слушайте ее и говорите обо всех неблаговидных делах, которые и есть суть грех человеческий. Расскажите спокойно, без утайки, как перед Богом.
– Что, прямо всё-всё рассказывать? – напрягся Александр.
– Да, Александр! Всё! Без утайки.
Александр – человек серьезный, не зря ему люди доверили пост градоначальника, и он городом уже пятнадцать лет управляет. Начал он свой рассказ с ранней молодости и пошел по всей своей жизни генеральную ревизию сам себе делать. Рассказывал без остановки, но четко, по-военному, часа полтора. Батюшка только молча кивал. И чем откровеннее Саша душу свою изливал, тем тщательнее батюшка крестился: «Господи помилуй!» Наконец история грехопадения была закончена. Батюшка помолчал и говорит:
– Александр, сказать по правде, после всех твоих откровений я бы должен на тебя послушание возложить, а потом уже к причастию допускать. В жизни не слышал страшнее исповеди… Но, сказать по совести, никогда не слышал и более откровенной
Поцеловал Александр, как ему отец Евгений указал, крест и Евангелие и стоит пред ним, словно наг и бос. Всё же рассказал про свою грешную жизнь и «подвиги» молодости. Тут батюшка протянул ему брошюрку о житии преподобного Серафима Саровского с молитвами и акафистом:
– Александр, вы молодец! Держите! Сейчас встаньте здесь неподалеку и читайте. После службы подойдите в паломнический центр, здесь, на выходе из монастыря. Устройтесь в гостиницу на ночлег, а утром к семи сорока приходите в храм на утреннюю литургию. Здесь же будет причастие, вам подскажут, как и что делать. Нужно подойти, сложить руки на груди крестом, назвать свое имя, поцеловать чашу и, запив теплотой, прочесть благодарственные молитвы. Будут силы и желание, после службы сразу пойдем все вместе крестным ходом до Сарова. Это восемнадцать километров. Помолимся по дороге все вместе батюшке нашему Серафимушке.
Так всё и случилось. Всю ночь Саша не спал, волновался, брошюру, что батюшка дал, раз пять перечитал, просил о помощи Анютке. Только о ней были мысли.
На ранней службе Саша первый раз причастился Святых Христовых Таинств и сам не помнил, как встал в крестный ход, получил в руки хоругвь со Спасителем и прошел до Сарова вместе с тысячами паломников во Славу Господа и преподобного Серафима Саровского, в честь столетия обретения мощей святого.
Александр честно признавался потом, что ничего этого до конца не осознавал. Но, кроме понимания и разумения, была у него горячая, истовая, настоящая вера! Потому что он боролся за жизнь своей дочери, молился по-настоящему, искренне просил и умолял Бога, до слез, до потери сознания…
Не помнит Саша даже как вернулся, ведь он больше суток не ел, не пил, не спал, даже переодеться было не во что. Как был в одном костюме и рубашке с галстуком, так два дня и проходил. А поздно вечером был уже в Москве, в аэропорту. Дождался первого рейса в свой родной город и вылетел в семь утра. В дороге без остановки только молился, перечитывал по двадцатому разу все молитвы и акафист преподобному Серафиму Саровскому, просил за дочку Анну.
В девять утра самолет приземлился, и Александр прямиком в больницу к дочери. А там его жена. Она за эти дни вся высохла от боли, тревоги и горя. Посмотрела на Александра, спрашивать ничего не стала, только заплакала. Потом обняла его, прижалась и, дрожа, прошептала:
– Анечку повезли на операцию. Врач сказал, надо срочно удалять сгустки. Это последний шанс. Иначе… – не договорила, разрыдалась.
Саша поверить не может, от отчаяния губу до крови прокусил, за голову схватился… Неужели напрасно всё было?! Неужели?! Господи! Помоги!
Тут двери реанимационного блока открываются, и выходит главврач.
– Добрый день, Александр Георгиевич! У меня новости… Не знаю даже, как сказать…
– Ну же, доктор! Прошу вас, говорите прямо! Как есть, так и говорите! – перебивая друг друга, закричали Александр и его жена. Приготовились к самому страшному.