Простые трудности жизни

Я шла по общежитию, которое мне поручили проверять, в соответствии с графиком. Не оба здания, и всего лишь несколько комнат второго корпуса, те, где проживали мои подшефные.

Девчонки приехали из сел и деревень, уже несколько месяцев как обитали в городе. Они приехали учиться, и, конечно, многие мечтали устроить свою личную жизнь. Молодые, вся жизнь впереди.

Одни почувствовав себя без родительской опеки и контроля сосредоточились как раз на всех удовольствиях, что были доступны молоденьким девушкам в достаточно крупном городе.

В общежитии действовал комендантский час, однако задержавшиеся, вернувшиеся ночью или даже с рассветом могли залезть в окно на первом этаже. Они стучали в окна, а потом с помощью других девчонок или парней забирались в окно. По утрам, с трудом разлепив веки после бессонной ночи они тащились на занятия, где откровенно скучали, ожидая заветного смс на телефон. Такие не стремились домой, в ответ на вопрос скучают ли по малой родине фыркали – чего мол там делать. Некоторые добавляли – нет, там работать нужно. За общежитие платили копейки, на питание при экономном расходовании стипендии тоже хватало. Сложнее было с модными вещами.

Вторая категория девчонок откровенно скучала по родителям и при любой возможности норовила съездить домой, обнять родителей, почувствовать себя ребенком уплетая мамины или бабушкины пирожки, привезти в город продуктов из дома.

Я не осуждала ни тех, ни других. У каждого свои цели, свое понимание мира, свое счастье. Для меня было важнее, чтобы девчонки чувствовали себя комфортно, был налажен быт, чтобы работал душ, в комнатах чтобы было тепло и чисто.

Проверяя комнаты я в который раз себя поймала на мысли о том, как много зависит от того, кто окажется соседками. В комнате жили по трое. Набор мебели был стандартный, одинаковый везде, как, впрочем, и размер комнат. Три кровати, один большой шкаф, с тремя равными секциями, два стола. Три стула. Один стол, как правило использовался для учебы, за вторым ели. Душ и туалет был на две комнаты. Импровизированная кухня и умывальник, через арочный проход соединялась с общим коридором. Сначала я подходила к раковине и столику рядом. Смотрела есть ли давно немытая посуда, мусор. Затем стучала в нужную мне комнату.

Первая комната сильно порадовала. Улыбчивая круглощекая девушка с удовольствием пригласила войти. Я ахнула. Да, мебель типовая, вся старая. Однако девушки сделали из комнаты нечто. Сшили легкую воздушную тюль и светлые свежие занавески, проходя через которые теплый солнечный свет визуально делал комнату больше. На пол вдоль кроватей постелили веселые теплые половички. Кровати покрыты, ткань на полтона темнее занавесок. В комнате не пылинки, тепло. Девушки в теплых носочках или мягких домашних тапочках. На обоих столах аккуратными стопочками приготовлены учебники и тетради. А где обедаете? – спрашиваю я. Да тут же, просто убираем тетради, стелим скатерть. Чувствуется дружат, все делят на всех от питания до возникших трудностей. Похвалила, напомнила, что, если возникнут проблемы могут всегда обратиться.

Поднялась на этаж выше. Здесь еще две комнаты. В первой на стук никто не откликнулся, конечно я предупреждала, что приду с проверкой, но… Из соседней (парной) комнаты доносились звуки, но стучать не стала – вряд ли скажут где девушки

из соседней комнаты. Раковина – относительно чистая. Видно, что периодически моют. Пошла дальше. Еще одна комната также встретила закрытой дверью, на стук не открыли. Довольно грязно. Интересно получается – где чисто, там ждут и открывают, а где нет либо ушли гулять предусмотрительно, либо все трое заняты учебой.

Ну что же еще одна комната. Раковина завалена грязной посудой. Рядом стоят какие-то стеклянные банки, ощущение что опустошенные как минимум несколько недель назад. Пакет с мусором.

Дверь открыли быстро. Однако девушка сразу смутилась – видимо ждала не меня.

– Я собираюсь уходить – заявила она стоя в дверях.

– Пять минут, думаю, Вас не устроит – вежливо улыбаясь ответила я. Комната была поделена шкафом на две части. Тот, кто входил упирался взглядом в шкаф, обойдя который можно было попасть в отгороженную им часть комнаты.

– Можно я посмотрю, как Вы устроились?

– У нас не убрано.

– Ничего, я просто взгляну.

Кровати стояли в левой части комнаты, прячась за шкафом. Столы один был справа – письменный, на нем были навалены тетради и учебники, рядом на полке тоже что-то было по мелочи. Стол за которым ели заставлен посудой и усыпан крошками. Комната из-за шкафа, отсекающего часть комнаты казалась меньше. Похоже на берлогу. Отгородились от других, не входить – первые мысли, что пришли в голову.

– Не мешало бы убраться, помыть посуду…

– Это не наше. Ну то есть часть наше, а банки это соседей…

Ладно, из темной и неуютной комнаты ухожу быстро. Девушки ориентированы на то как одеться, накраситься. То, что в комнате – для них второстепенно. Не дай Бог такого же бардака в жизни.

Следующая комната удивила. Честно. Я не заметила ни бардака, ни порядка. Комната девушек ассоциировалась с казармой. Они поделили с помощью мебели комнату на три равные части. Шкаф оказался из двух частей – двухстворчатого и пенала. Три равные участка комнаты были маленькими за счет мебели, отгораживающей каждую девушку от соседки. Одеяла, занавески, половички – все было блеклым, невзрачным, хотя и не серого цвета. Каждая живет сама по себе. Своя кровать, своя лампа – либо на столе либо на стене, свой стул, половина стола (половина одного из столов все же была общей)… Все было поделено поровну. Но стало грустно – девушки себя тоже отделили и одновременно обделили – дружбой. Каждая сама по себе, и видно, что не ждет поддержки от другой.

Да вот и образ жизни, вот и ориентиры личности, отношения и ожидания от других.

По пути назад в памяти всплывал эпизод из жизни общежития, случайным свидетелем которого я стала.

В коридор выскочила зареванная девушка, лицо все опухло от слез, она плакала, громко всхлипывала и снова ревела. Надо отдать должное соседкам. Они выскочили из своих комнат, кто-то возможно из любопытства, а кто-то совершенно искренне желая помочь.

На вопросы рева отвечала что-то невнятное. И лишь подружка смогла разобрать причину практически истерики. Мое сердце тоже сжималось от жалости, но решила услышать причину, а уже затем, если нужно вмешаться.

Конец ознакомительного фрагмента.