Простые вещи
Шрифт:
Подойдя к двери, я встала на цыпочки и заглянула в глазок. Немолодой господин с грустным лошадиным лицом, одетый в унылый серый фрак, показался мне смутно знакомым. Один из клиентов деда? Я приоткрыла дверь, не снимая цепочку, и самым холодным тоном спросила:
– Чем я могу вам помочь?
– София, это ты?
Охнула, внезапно узнавая. Когда в последний раз его видела, я даже не была еще студенткой. Поспешно открыла, впуская дядю в дом.
Дядя Клеменс, старший брат моего отца, мало изменился за эти годы. Разве что стал еще суше и сутулее, чем раньше, но все так же выглядел
– Дорогая, прими мои соболезнования, – скорбно сказал дядя, сухими губами касаясь моей щеки. – Почему ты не ответила на письмо?
– Письмо?
– Да, я прислал тебе письмо, как только узнал о смерти твоего деда.
– Простите. Я… – подобрать оправдания было сложно.
Корреспонденция мне приходила, но я заталкивала ее в ящик комода, не читая.
– И я весьма недоволен, что ты не пригласила меня на похороны. Но, видимо, тебе было не до этого. Ты уже решила все формальные вопросы с наследством? Если у тебя есть проблемы, то я могу приказать моему поверенному ими заняться.
– Спасибо, у меня нет проблем.
Барон снял с головы старомодный котелок и с укором на меня посмотрел.
– Дядя Клеменс, не хотите ли выпить чаю? – поспешно спросила я.
– Конечно, дорогая. Надеюсь, у тебя есть слуги?
Я кивнула.
– Тогда пусть меня проводят в гостиную, а ты пока приведи себя в порядок.
Когда я вернулась спустя минут двадцать, дядя уже чинно сидел в гостиной и что-то негромко выговаривал Кати. Заметив меня, он поднялся и впервые за нашу встречу улыбнулся.
– Ну вот, другое дело. Ты очень похорошела, София. Жаль, что твои родители не могут тебя увидеть такой.
Я поправила рукава черного траурного платья и опустила глаза, являя собой образец скромной и милой девушки. Это платье было единственным нарядом в моем гардеробе, соответствующим ситуации. Все же траур я носить не собиралась. Маги обычно пренебрегали такими условностями. Но барону знать об этом не полагалось.
– Вы приехали сегодня, дядя?
– Нет, еще вчера вечером, но был так утомлен дорогой, что тут же отошел ко сну.
Столицу барон Гревениц не любил, предпочитая тихо и мирно жить в своем поместье подальше от шумного города и большой политики.
– Что вас привело?
– Мне захотелось проведать свою племянницу. Я понимаю, что ты уже совсем взрослая и… э-э-э…
– Независимая, – подсказала я. В свои двадцать два года я была вольна полностью распоряжаться своей жизнью и имуществом.
– Да, – кивнул барон. – Но ты все же молодая девушка, живущая одна в столице. Меня не может это не беспокоить. Ты ведь еще не обручена?
– Боюсь, нет, – с фальшивым сожалением вздохнула я.
– Что ж, может, это и к лучшему. Не думаю, что твой дед мог подобрать хорошую партию для девушки из благородного рода Гревениц.
– Я Вернер, дядя, – напомнила.
Барон поджал губы.
– Не понимаю, зачем тебе нужно было править документы на
– А что с ней не так?
Барон нервно смял салфетку в руках.
– Мне сообщили, что ты весьма близка с Шефнером, – с неодобрением сказал он.
– С каким из? – не моргнув глазом, спросила я.
Больше всего на свете я ненавидела вмешательство в свои дела и отношения. Чашка в руках барона дрогнула, и горячий напиток едва не пролился на его брюки. Он осторожно поставил ее на стол и недовольно на меня посмотрел.
– Конечно же я имею в виду не юного барона Шефнера, а его дядю. Я позволил твоему деду присматривать за тобой потому, что у тебя магический дар, который нужно было развивать и контролировать. Время от времени по моей просьбе Август писал мне, чтобы сообщить о твоих успехах в университете. Я рад, что ты оказалась прилежной ученицей и что вела себя подобающе. Но ни в одном из последних своих писем Август не упоминал, что ты знакома с Мартином Шефнером и что он частый гость в вашем доме.
– Он постоянный клиент моего деда. Был им.
А теперь, судя по всему, Шефнер перешел в наследство мне. Как и старый дедушкин халат. И при этом столь же удобен, но не слишком приличен для молодой девушки. Я еле удержалась от неуместного в данной ситуации смешка.
– Я был знаком с его старшим братом, мы учились вместе. Да и потом я захаживал к нему в гости. И хорошо помню Мартина. Удивительно, что он стал главой Службы безопасности.
– Удивительно? Но кто лучше, чем маг-менталист, годится для этой работы? Тем более с таким характером, как у него? – проворчала я. – К тому же, насколько я помню, в семье Шефнеров почти все мужчины шли по стезе военной или тайной службы государству.
– Это так. Но стоит понимать, что представители рода Шефнеров в непростые для нашей страны годы отнюдь не являлись самыми достойными подданными империи. Да и сейчас, я знаю, Мартин Шефнер находится под покровительством Тренка.
– Канцлера? И что же?
– От женщины сложно ожидать, что она будет разбираться в политике, – пробормотал барон почти себе под нос. – Тренк проводит политику, ослабляющую нашу империю и влияние императора. Он не намного лучше социалистов, мечтающих привести к власти отщепенцев из самых низов, еле умеющих читать.
Перестав общаться с семьей отца, я совсем забыла, что Гревеницы всегда были ярыми монархистами, а мой прадед когда-то был одним из сторонников императора Терруса, проигравшего войну с алертийцами. Неумелые и неосторожные действия Терруса потом едва не привели страну к гражданской войне. Отделения западных провинций и северных вольных городов удалось избежать благодаря Лигнарду фон Боргосу, ставшему позже первым канцлером Грейдорской империи. А император потерял большую часть власти, став едва ли не символической фигурой. Бывших сторонников Терруса, а также тех, кто питал надежды на восстановление Грейдора как военного государства, такая ситуация, конечно, не устраивала. И хотя мой дядя не имел политических амбиций и военных талантов, которые он мог бы применить на войне с Алертом, но все еще традиционно недолюбливал нынешнее правительство.