Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу
Шрифт:
– Думаю, один раз кто-нибудь мог бы выполнить ее за вас, – заметил Петтигрю.
Но дольше водить мисс Дэнвил окольными путями было невозможно.
– Насчет прошлого вечера, – решительно сказала она. – Кое-что я должна объяснить.
– Прошу вас! – запротестовал Петтигрю. – Уверяю, вам ничего не нужно объяснять, совершенно ничего.
– Нет, нужно, – настаивала она. – Я знаю, вы думаете, что…
– Я думаю, что с вами поступили недостойно, и мое сочувствие – на вашей стороне. Но я не считаю, что дальнейшее обсуждение принесет хоть какую-то пользу.
– Я собиралась не что-либо с вами обсуждать, мистер Петтигрю, а кое-что вам рассказать.
– Послушайте, – возразил Петтигрю весьма твердо, – я не знаю, насколько четко вы помните прошлый вечер, но в какой-то момент вы обмолвились, что когда-то страдали тем, что с медицинской точки зрения является просто особого рода болезнью. Я принял к сведению этот факт точно так же, как принял бы любой другой факт из жизни знакомого человека. – Его сердце гулко ударилось о ребра, когда он увидел, как съежилась при последних словах мисс Дэнвил. – Или, скажем, не очень давнего друга, – поспешно поправился он. – Но, откровенно говоря, это не то дело, которое меня особо касается, во всяком случае, я не компетентен в нем, чтобы давать советы. Что же до вашей работы здесь, то это вопрос, который должен решаться между вами и вашими официальными начальниками. Не подумайте, что я вам не сочувствую, но в этом плане я абсолютно ничего не могу сделать. А теперь, если позволите, мне нужно вернуться к работе.
Чувствуя себя так, словно он только что ударил ребенка, Петтигрю встал из-за стола.
– Прошу вас, – взмолилась мисс Дэнвил, почти с отчаянием глядя на него снизу вверх, – скажите мне только одно. Когда возвращается мисс Браун?
– Насколько я знаю, сегодня вечером. Разве она вам не сказала?
– Да, теперь я вспомнила, сказала. Но я иногда забываю какие-то вещи… Пока что-нибудь мне о них не напомнит…
– Послушайте, – сказал Петтигрю, немного смягчаясь, – если вам нужно с кем-нибудь поговорить о сложившейся ситуации, почему бы не дождаться возвращения мисс Браун? Вы с ней близкие друзья, и вам будет гораздо легче говорить с другой женщиной, нежели со мной.
– Да-да, так я и сделаю. Разумеется, так и сделаю, – слышал он ее бормотание, вставая из-за стола.
Вернувшись к себе, Петтигрю не без труда переключил мозги с проблем мисс Дэнвил на проблемы Бленкинсопа, но до того успел испытать укор совести, представив себя левитом, который «подошел, посмотрел и прошел мимо» [9] . Утешило его лишь то, что в отличие от левита он знал: добрый самаритянин уже спешит на помощь вечерним поездом. И в его надежные руки он с легким сердцем передавал путника. Совесть его таким образом успокоилась, и он проработал несколько часов кряду. Документы по делу Бленкинсопа были закончены и лежали на подносе с надписью «Исходящие», когда первые робкие звуки чайного свистка оповестили о том, что уже четыре часа.
9
См. притчу о добром самаритянине. Евангелие от Луки 10: 30–36.
В отсутствие мисс Браун Петтигрю был вынужден обходиться без дневного чая. Безупречная во всех иных отношениях, она забыла перепоручить эту обязанность кому-нибудь другому. Сам он заварить себе чай не мог, так как не знал, где находится его поднос и заварной чайник. Таким образом, свисток чайника представлял для него сейчас интерес лишь как индикатор времени, а не как предвестие перерыва в работе. Он не обратил на него особого внимания, но его удивило, что шаги мисс Дэнвил раздались почти сразу после того, как чайник начал свистеть; в другие дни она появлялась лишь тогда, когда он надрывался уже в полную силу. А потом произошло нечто странное. Вместо того чтобы резко оборваться по прибытии мисс Дэнвил, выключавшей плиту, свист продолжился. Он достиг максимальной громкости и никак не смолкал. Казалось, все здание сотрясается от яростного настойчивого свиста.
И в тот момент, когда Петтигрю уже казалось, что он больше не выдержит этой пытки, дверь распахнулась, и он с удивлением увидел на пороге мисс Браун. Она была без шляпы, в рабочем костюме и выглядела так, словно никуда и не отлучалась.
– Что это значит? – спросил он. – Вы ведь должны появиться на работе только завтра. Что скажет начальник отдела кадров?
– Это из-за сбоя в движении поездов, – ответила она. – Дневной поезд из Лондона отменили, а я не захотела ехать на последнем, потому что он прибывает только в полночь. Поэтому села на утренний и решила использовать образовавшееся время, чтобы подшить документы…
– Да, знаю, меморандум министерства торговли. Какие же вы, женщины, целеустремленные. – Не удержавшись, Петтигрю добавил: – Это будет настоящим сюрпризом для мистера Филипса.
Мисс Браун не смутилась, не покраснела, а лишь спокойно ответила:
– Не думаю. Я телеграфировала ему о том, что приеду раньше.
– Ну, для меня, во всяком случае, это приятный сюрприз. И первым заданием для вас будет принести мне чаю. У меня скопился трехдневный запас сахара. Но когда же мисс Дэнвил прекратит этот адский свист? Мне показалось, что я слышал ее шаги, впрочем, наверное, это были вы. И поскольку вы несете ответственность за это жуткое устройство, пожалуйста, сделайте с ним что-нибудь, пока у меня не лопнула голова.
– Сейчас пойду посмотрю.
Мисс Браун вышла из комнаты, но вернулась почти сразу же.
– Пожалуйста, не можете ли вы пройти со мной? – задыхаясь, попросила она. – Мне кажется, там что-то неладно.
Петтигрю быстро последовал за ней по коридору. У двери буфетной они встретились с миссис Хопкинсон, которая пришла с другой стороны, от Лицензионного департамента.
– Когда же наконец мы получим свой чай? – прокричала она, перекрывая звук свистка. – Где эта Дэнвил, снова молится, что ли?
– Я не знаю, что случилось, – сказала мисс Браун. – Дверь не открывается.
– Я же говорила! Она впала в религиозный экстаз, так уже один раз было, только теперь она еще и закрылась изнутри. Эй, проснитесь! – Она забарабанила в дверь кулаком.
Петтигрю повернул ручку и налег плечом на дверь. Та, без сомнения, была заперта. Как все в доме лорда Эглуисврва, дверь была сработана на совесть, и Петтигрю почувствовал себя беспомощным, тщетно пытаясь преодолеть ее мощное сопротивление, поэтому обрадовался, увидев, что по коридору к ним приближается посыльный.
Посыльные в государственных учреждениях обычно не спешат, не спешил и этот. Обычным размеренным шагом подойдя к маленькой группе взволнованных людей, он остановился и спросил:
– Что, дверь заперта?
– Да, – раздраженно ответил Петтигрю. – Помогите мне ее сломать, пожалуйста. Вероятно, там что-то случилось.
Посыльный медленно опустил на пол стопку бумаг и полез в карман. Пошарив там, достал ключ.
– Им можно открыть большинство дверей в этом здании, – сообщил он и вставил ключ в замочную скважину.