Протеже
Шрифт:
Пораженная, Диана уставилась на него.
– Да, пожалуй, ты прав! Я все гадала, почему так происходит, и ничего не могла понять.
Он только улыбнулся и снова начал ласкать ее.
– Люк. – Диана приподнялась и огляделась. – А где это мы?
– В райских кущах, по-моему, – ухмыльнулся Люк.
Диана лукаво нахмурилась.
– Я хотела спросить, что это за отель?
– «Виста». Центр международной торговли. Познакомившись с тобой во Вьюпойнте, я сразу решил, что мы займемся любовью в отеле «Виста».
– Но с чего
– Я не переставал надеяться на удачу. И не упустил свой шанс.
Улыбнувшись и крепко поцеловав его, Диана снова улеглась.
– Я очень этому рада. Знаешь, Люк, ты не так прост, и чутье тебя никогда не подводит. Ты далеко пойдешь.
– Так точно, мэм, – просиял он. Через минуту оба крепко спали.
Диана проснулась первая через несколько часов. Приподнявшись на локте, она залюбовалась великолепным телом Люка. В эту минуту Диана поняла, отчего древние греки воспевали обнаженное мужское тело.
Люк был идеально сложен – от гордо посаженной головы до узких, породистых ступней. Он выглядел потрясающе даже сейчас, когда небрежно раскинулся во сне.
Теперь Диана совсем протрезвела, но все еще не остыла от испытанного недавно экстаза и молча удивлялась себе и тому, какой неожиданный оборот принял прошедший вечер.
Диану тронула любовь Люка и его искреннее, горячее желание завоевать ее любовь. Теперь стало ясно, отчего он пренебрежительно относился к попыткам других женщин строить ему глазки. Он брал не то, что мог получить, а то, чего хотел. А хотел он только ее, Диану. И что еще поразительнее – Люк дал ей то, в чем она нуждалась больше всего. При этом его не волновала техника. Он вовсе не старался доказать свою состоятельность.
Диана с грустной улыбкой вспомнила, что тщетно пыталась добиться этого от других мужчин – таких самоуверенных и опытных, больших знатоков «Камасутры» и сексуальных игр, любителей манипулировать всякими приспособлениями вроде электровибраторов, не говоря уже об обязательных просмотрах порнофильмов, казавшихся ей в лучшем случае забавными, но ничуть не возбуждающими. Все мужчины, ложившиеся с Дианой в постель, думали только о том, как бы поразить ее своим опытом. И никто из них не попытался добиться ее любви.
Впервые деликатность Люка раскрылась перед Дианой в полной мере. Он вовсе не хотел быть послушной игрушкой в постели какой-нибудь бабы, положившей глаз на его красивое лицо и крепкие мышцы. Нет, Люк желал, чтобы Диана полюбила его, сумевшего столькому выучиться и дорасти до нее.
На ее глаза внезапно навернулись слезы радости. Она наклонилась и осторожно поцеловала Люка. Диана действительно успела его полюбить. Она любила непосредственность Люка, его искренний восторг и благородство.
Вряд ли он часто говорил женщинам то, что сказал вчера ей. А уж Диана и подавно слышала такое впервые. И это наполняло ее радостью.
Не сдержавшись, она стала целовать его в плечо, спустилась на грудь, на живот
Тогда Диана взяла его в рот, ласкала губами и языком, пока оно не затвердело.
И они снова с восторгом занимались любовью.
Всю субботу они не выходили из гостиницы и заказывали еду прямо в номер.
А в воскресенье утром, когда они вернулись домой, Люк перенес свои вещи в спальню Дианы.
Глава 10
Гвен Ван Рик сидела дома за пишущей машинкой и трудилась над вставками для «Ночью и днем». Проработав основную сюжетную линию, соединить воедино отдельные эпизоды почти ничего не стоило. Однако за последние два месяца она вымоталась настолько, что едва справлялась и с этим. Вот, пожалуйста – уже пятница, а Гвен до сих пор не закончила то, что должна была сделать за неделю.
Она начала печатать второй акт, думая в основном о разбивке сцен и авторских ремарках. Диалоги, придуманные Линдой, одной из сотрудничавших с ней авторов, были хороши и без правки.
«Дина подслушала, как Морт обсуждал с Принцем слияние капиталов, возможное при условии…»
Резкий телефонный звонок помешал Гвен сосредоточиться.
Конечно, это Перри звонит ей из Бостона клянчить деньги. Когда же он перестанет ее доить?
Слушая сына, Гвен закурила сигарету. Перри собрался отдыхать в палаточном лагере со своим соседом по комнате и убеждал мать, что они здорово сэкономят, поскольку будут сами готовить еду.
– Да, хорошо. Я пошлю тебе чек. Не могу сейчас говорить. Нет, милый, не сержусь и с удовольствием обо всем послушаю. Только давай потолкуем об этом завтра вечером.
Закончив четвертый акт, Гвен встала из-за стола, с наслаждением потянулась и, выйдя на террасу, занялась бегом на месте, затем сделала несколько упражнений.
Гвен все еще была подвижной и подтянутой, несмотря на свои сорок четыре. Господи, и как только она успела прожить такую уйму лет? Перри подарил ей на последний день рождения электронные часы. Только двадцатилетний мальчишка может вообразить, будто часы – это «самый отпад». Еще бы, для него каждая минута – это новое приключение, а не шестьдесят беспощадных секунд, приближающих тебя к старости и одиночеству.
Резкий западный ветер донес со стороны Нью-Джерси какой-то отвратительный химический запах. Да, она может похвастаться отличным видом из своей квартиры, но не воздухом. С высоты восемнадцатого этажа огромного дома на Одиннадцатой улице был виден Вашингтон-сквер-парк. Если прищуриться, можно разглядеть катавшуюся вокруг фонтана детвору.
Гвен неприязненно покосилась на часы: неугомонная стрелка перескочила с часа тридцати девяти на час сорок – оказывается, она совсем забыла про ленч. Ну что ж, зато добралась до пятого акта. Еще полстраницы текста через интервал – и дело в шляпе.