Протеже
Шрифт:
– Извини. – Мэтью погладил ее по руке. – Я напрасно это затеял. Все слишком серьезно, и не надо превращать это в шутку. Ты, наверное, пока не готова. И, боюсь, не будешь готова никогда. Но мне необходимо высказаться. В прошлый раз я слишком долго тянул. Я имею в виду нашу первую встречу. Меня влекло к тебе с самого начала, но я все ждал… я и сам не знаю чего. А когда я наконец решился сделать первый шаг, оказалось, что уже поздно. – И он ласково заставил ее убрать руки от лица. – Диана, я добавлю только одно: моя любовь так сильна, что я готов принять даже дружбу, если на большее
Мэтью все еще держал Диану за руки, и она не пыталась высвободиться. Диана ужасно боялась, что расплачется, если вымолвит хоть слово. Несколько минут они сидели, держась за руки, и молчали. Руки Мэтью были сильными, уверенными и вместе с тем нежными и ласковыми. Диана опять смутилась. Разве она заслужила такую любовь?
Он медленно отпустил ее руки и отодвинулся.
– Могу ли я надеяться?
– Не знаю.
– Понятно. Ты считаешь, что Люк вернется. Честно говоря, я тоже. После тебя Ники покажется такой пустышкой, что даже ему станет ясно, что он потерял. Не говоря уже о карьере. Его вышибут в два счета. И я уверен, ты примешь его. И все же готов рискнуть. Не спрашивай меня почему. Но я не считаю, что все так уж безнадежно, хотя не могу соперничать с его внешностью и обаянием. Зато на моей стороне верность и глубокая, настоящая любовь. Я должен как следует узнать женщину, чтобы полюбить. И чем лучше я ее узнаю, тем сильнее люблю.
– Это такая редкость. – Глаза Дианы чудесно сияли. – Женщины всегда жалуются, что не находят в мужчинах верности. И тебе не стоит тратить такое качество на меня. – Она печально вздохнула. – Я совсем растерялась. Сама не знаю, чего хочу. – Диана улыбнулась дрожащими губами. – Ну что за глупость! Как во французском фарсе: все повлюблялись не в того, в кого нужно, и без конца что-то придумывают, верят во всякую ложь…
– Я готов выслушать правду, – возразил Мэтью, – даже если она причинит мне боль. Не хочу, чтобы из-за меня ты чувствовала себя виноватой. На деле я крепче, чем выгляжу. Не стану делать вид, будто безразличен ко всем другим женщинам и не попытаюсь снова полюбить. Более того, однажды это может случиться. Но до тех пор я твой и только твой, когда бы ты ни пожелала. Может быть, даже этой ночью, – добавил он с надеждой.
– Просто не знаю, что и сказать. – Диана казалась себе настоящей вертихвосткой.
– Тогда позволь сказать мне. «Я польщена, – отвечала она, – но это нечестно. Я не хочу тебя обижать». «Все в порядке, – ответил он. – Разве боль – это не обратная сторона счастья? Так давай попробуем прямо сейчас! У тебя или у меня?» «Я не могу, – сказала она. – Пожалуйста, отвези меня домой». Он неохотно согласился.
Мэтью подозвал официантку и заплатил по счету. И лишь после этого взглянул на Диану:
– Я угадал?
– Боюсь, да, – смущенно кивнула она.
До самого дома они не произнесли ни слова.
Диана размышляла: какой странный выдался вечер. Не успела она обрести хоть какое-то душевное равновесие, как ее снова бросили в водоворот вопросов и сомнений. Что такое любовь? Диана испугалась, услышав о ней от Люка, а сегодня встревожилась еще больше. Она не желает снова обрести счастье, чтобы потом потерять его. Правда, Мэтью клянется в верности, но разве такое можно гарантировать?
Что ж, хотя бы работа ее не предаст. Кончается одно шоу – начинается другое. Уход Люка Мерримэна был гораздо болезненнее, чем конец «Пэта Уинстона». Вот почему она не хотела больше впускать любовь в свою жизнь.
– Доброй ночи, Диана. – Мэтью нежно поцеловал ее в щеку. – Прости, если расстроил тебя еще больше, но я все равно рад, что решился признаться.
– Доброй ночи, Мэтью. – Она тоже поцеловала его в щеку, и уже не в первый раз – только сейчас губы почему-то задрожали.
Вылезая из машины, Диана все еще думала, пригласить его или нет. Дом казался таким мрачным и пустым. И Сэйлс ей действительно нравился. И так хотел быть с ней…
Она повернула ключ в замке, махнула на прощание Мэтью и вошла.
Диана пожалела об этом, не успел он отъехать. Хотя понимала, что пригласить его сюда, в ту же постель, которую когда-то делила с Люком, выше ее сил.
Войдя в ванную, она открыла кран с холодной водой. Такой душ рекомендуют принимать перевозбудившимся мальчишкам. Ледяные струи взбодрили ее. Стуча зубами, Диана забралась в постель, налила себе бренди и устроилась поудобнее на подушках. Стояла мертвая тишина, только волны монотонно ударялись о берег.
Выпив бренди, она задремала, но через час очнулась от душной истомы, сковавшей все тело. Но на сей раз Диана думала не о Люке, а о Мэтью. Стоило зажмуриться – и перед глазами возникали его вьющиеся каштановые волосы, яркие чудесные глаза – зеленые, как у морского царя. Ей хотелось, чтобы горячие, чувственные губы Мэтью целовали и ласкали ее…
Диана помчалась к двери, на ходу прихватив ключи от машины. Мэтью еще не знает, на что себя обрек. Если они станут близки, все изменится, даже те дружеские отношения, которые установились между ними на службе. Ломиться среди ночи к нему домой не только неразумно – недопустимо!
Не говоря уж про Люка. Узнав об этом – что произойдет наверняка, – он разозлится на нее еще больше!
Черт побери, а она на него не разозлилась?! Диана вскипела от ярости. Ведь это Люк ее бросил. Да, возможно, он вернется, но когда? А ей что же, сидеть и ждать у моря погоды?
Выскочив из дому, Диана не заметила пронизывающего холода. Свет фар ее машины рассекал густой туман.
Вот и дорога на Сэдж-Харбор. В такую погоду нельзя было ехать слишком быстро, и она вела машину как бы по границе между явью и сном. Редкие автомобили проносились навстречу, дворники методично очищали лобовые стекла от воды.
Часы на приборном щитке показывали половину второго. Она совсем рехнулась! Мэтью давно спит. Не исключено, что с другой женщиной. Диана даже не знала, точно ли помнит, как к нему проехать.
А вдруг ей откроет экономка? И она представила себе, как будет выглядеть на чужом крыльце посреди ночи. Бред какой-то.
Это же идиотизм! Ей следует немедленно повернуть назад.
Однако Диана не притормозила. Ей нужен мужчина, и он ждет ее там, впереди.
Полчаса езды не ослабили первого порыва. Она безошибочно находила путь, как голубь, летящий к родному гнезду.