Против лома нет приема

Влодавец Леонид Игоревич

— Вроде того, каким зимой Полину, Магомада и прочих накачали?

— Да, и таких. Но они, понимаешь ли, слишком приметны. Сразу видно, что человек не в себе. Роботы, и все. Сейчас они хотят такие системы придумать, чтоб человек был вроде бы вполне нормальный и внешне ничем не выделялся, но на самом деле был управляем не хуже, чем те же биороботы. Улавливаешь?

— Но это ж химия, — заметил Таран, — а при чем тут Аня и Полина?

— В деталях, Юра, я тебе это объяснять не смогу — сам толком не знаю. Могу только сказать, что компьютерные программы, оказывается, тоже могут влиять на мозг не хуже наркотиков. Сочетания цветов, звуков, символов всяких могут тебе повлиять на какой-то

участок мозга, и ты поведешь себя так, как это нужно тому, кто это запрограммировал. А выдать эту программу можно через обычный телевизор, который ты смотришь каждый день. Глядишь, допустим, какое-нибудь кино, перебивается оно рекламой, и ты в момент запоминаешь какое-нибудь словосочетание типа: «Галлина бланка, буль-буль!» В день по десять раз, в неделю по семьдесят, а то и больше. Я лично не знаю, может, этот «буль-буль» и рассчитан только на то, чтоб люди бульон из кубиков варили, но кто мне опровергнет, что сто разных реклам в смеси не приведут к тому, что у меня в психике что-нибудь сдвинется? А?

— Не знаю…— пробормотал Таран. — Я про «буль-буль» не думал.

— То-то и оно. Мы-то не думаем, а кто-то, может быть, уже давно все это дело просчитал. А есть еще всякие видеоклипы, музычка, игровые программы — и все это на мозг действует.

— Так это все телевидение, — заметил Юрка, — а ведь Аня компьютерными программами занимается. Компьютеры-то не у всех есть…

— Да. Но те, у кого они есть, от них не отлипают. Тем более что современный компьютер — это и телевизор, и видеопроигрыватель, и средство связи, и еще много чего, выражаясь рекламным языком, «в одном флаконе». В том числе, кстати, средство шпионажа, воровства и вредительства. Вторая сторона медали, так сказать. Запусти через компьютерные линии какой-нибудь вирус своему конкуренту, взломай его коды, сними копии с какой-либо деловой переписки — в два счета его объегоришь… Аня в своей родной фирме «Малекон» занималась вроде бы защитой собственной локальной сети от всяких там хакеров-кракеров. Но при этом, как недавно удалось выяснить, она разработала и систему, так сказать, «контрудара». То есть ежели компьютерный взломщик пытается пройти через ее сервер, то подцепляет вирус на свой компьютер и в момент остается без программного обеспечения. И новое потом установить не может. Вот такие дела.

— Ну, а господину Антону это мешало? — спросил Юрка.

— Мешало. Потому что он давно подбирался к этому «Ма-лекону». Дело в том, что хоть сам по себе «Малекон» — фир-мушка небольшая, через нее крупные люди серьезные дела делали, и прежде всего, конечно, за кордоном. И он очень хотел знать, какие именно, поэтому нанял команду хакеров, которые регулярные атаки на нее проводили. Вначале они в этот «Ма-лекон» проходили, как хотели, но тут Анечка им дорогу перешла. Причем, как выяснилось, она не только им компьютеры испортила, но и самим мозги набекрень поставила…

— Как это?

— Опять же в деталях не знаю. Видимо, вирус, который она им посадила, имеет свойства и на мозги действовать. Из того, что довольно путано сообщил Гена Сметанин, выяснилось, что тут причастна Полина. У нее там, куда мы ее поместили после зимней истории, сняли то ли запись биотоков мозга, то ли еще что-то. И каким-то образом Полина эту запись оттуда сперла и унесла с собой. А потом эта самая запись угодила к Ане, которая ее вмонтировала в свою вирусную программу.

— Так это она была на тей дискете? На 18-09? — догадался Таран.

— Не буду ни подтверждать, ни опровергать, — ухмыльнулся Птицын. — Сам не знаю. В общем, хакеров пришлось увозить в дурку, и они оттуда, возможно, еще не вышли. А господин Антон решил зайти с другого бока. Он решил надавить на господина Колтунова, гендиректора

этого «Малекона». Сначала хотел перекупить его, потом начал угрожать. А тому, как видно, и денег хотелось, и жизнь дорога показалась… В общем, уважаемый Виктор Сергеевич решил, мягко говоря, все, что просят, продать, а потом тихо исчезнуть. Но у него ведь и старые друзья были, которых забывать не стоит. Они сделали вид, будто ничего не заметили, дали ему спокойно уехать в нашу область, пообещали кое-какие протекции и даже чемоданчик с деньгами. А когда он за чемоданчиком приехал на своей скромной «шестерочке», чемоданчик взорвался…

— Так зачем же этому Антону понадобилась Аня, раз ее шеф уже все продал? удивился Таран.

— Разве я сказал, что он все продал? — ухмыльнулся Птицелов. — Я сказал, что он решил все продать. Но он ведь сам не знал секретов той системы, которую Аня разработала. И просто решил продать Аню. На Антона работал Зуб, который начал ее обкладывать. Ну, а добрые люди решили Аню защитить. И ты принял в этом участие…

— А потом что произошло, почему она все-таки к Антону попала?

— Пока еще не знаем, — вздохнул Птицын. — Есть версия, что это Полина провернула по указанию Зуба, а возможно, и не она. Потому что у господина Антона, кроме нее, еще какие-то экстрасенсы были. И почему Полина в летаргический сон впала — неясно. Умные люди разберутся. Не загружай голову крыша поедет. Я и так тебе много лишнего сказал, хоть и знаю, что ты не из болтливых. Понимаешь?

— Так точно.

— Ну, а раз так, то езжай к Надьке. Я тебе, по-моему, месяц отпуска обещал?

— Я уж забыл…

— А я помню. Надевай свой трофейный костюмчик, если его Милка уже отпарила и погладила, рубашечку с галстучком и отправляйся домой. Ботинки, конечно, у тебя не вполне под костюм, но, наверно, денег хватит купить новые… И вот что, совет от мужика мужику. Не кайся перед Надькой. Мне рассказал — и ладно. А то, знаешь, не хотелось бы, чтоб у вас все наперекосяк пошло. Я ведь вам кум, кажется?

— Скорее все-таки крестный… — вздохнул Юрка.

— Ну, и то славно. В общем, иди переодевайся. Через полчаса я тебя отвезу к Надьке. Ботинки где-нибудь по дороге купим…

Таран сначала отправился к Милке, в ту самую комнатуш-г ку, где они с Надькой начинали семейную жизнь.

Милка от скуки делала приседания с пудовыми гирьками в руках. Таран прикинул, что ему бы лично столько нипочем не сделать. Да, блин, есть женщины в русских селеньях!

Радости по поводу своего появления Таран не отметил. Милка зло бросила на пол гири — как только доски не проломала! — и мрачно спросила:

— За костюмчиком пришел?

— Да, — робко произнес Юрка.

— Забирай! Мог бы и сам отпарить и погладить. Ни в жисть бы не стала делать, если б Генрих не приказал.

— Что ты злая такая? — решился спросить Таран.

— Сама удивляюсь, — буркнула «королева воинов». — Вроде ты мне не муж и даже не хахаль, а вот, ей-богу, так бы и вмазала промеж глаз.

— За что, интересно?

— А за все хорошее. За то, что эта белобрысая-конопатая так на тебя глаза пялила. И вторая, очкастая-кудрявая, во сне то и дело повизгивала: «Ой, Юрик! Ой, миленький!»

— Врешь, — заявил Юрка, — не могла она такого говорить. У ней не то летаргический сон, не то вообще кома…

— Говорила! — упрямо произнесла Милка.

— Да тебе-то что до этого?! — разозлился Юрка. — Сама же сказала, что я тебе никто!

— А то, — рявкнула Милка, — что я думала, будто ты совсем чистый парень. И мне, кобыле эскадронной, нельзя до тебя, стерильненького, касаться, чтоб не запачкать. Но оказалось, что ты нормальный кобель, как все мужики. И тогда, получается, что я, блин, хуже всех, что ли?!