Против правил
Шрифт:
Рул глубоко втянул воздух, его темные глаза стали бездонными, как вечность.
– Ты мне веришь?
– Конечно, – улыбнулась Кэтрин.
Одно мгновенье он выглядел пораженным ее безоговорочной верой, но затем крошечные морщинки начали собираться у него между бровями.
– У тебя нет намерения уехать?
– Ни малейшего.
– Тогда, будь все проклято, – процедил он сквозь сжатые зубы, – почему ты, как ураган, вылетела отсюда оставив меня орущим в кровати?
Кэтрин притихла, уставившись на него. Хоть она и не осознавала этого до настоящего момента, но его реакция сказала
– Я думала, для тебя не важно, уеду я или нет, если ранчо при этом все равно останется под твоим управлением.
Рул выдал совершенно недвусмысленное замечание, а затем яростно перешел в атаку:
– Не важно?! Считаешь, мужчина ждет женщину так долго, как ждал тебя я, если ему не важно, уедет она или останется?
– Я не знала, что ты меня ждал, – просто ответила Кэтрин, – я всегда полагала, что главное для тебя – ранчо.
Подбородок Рула окаменел.
– Ранчо, действительно, много для меня значит. Не могу отрицать. Я долго катился по наклонной и был почти на дне, когда Уорд привел меня сюда и спас мне жизнь, собрав ее из осколков. Я годами загонял себя работой до полусмерти, потому что это место олицетворяло для меня спасение.
– Тогда зачем ты разговаривал с Айрой Моррисом? – выпалила Кэтрин, ее темные глаза затуманились от боли, причиненных ей подобным предательством. – Почему ты сказал ему, что я, скорее всего, продам ранчо, если цена будет справедливой? Зачем ты сказал ему, сколько ранчо стоит?
Кэтрин не знала, почему, но, когда дело касалось Рула, она очень многого не понимала. Слишком он замкнут, скрытен, слишком себе на уме. Ему придется научиться говорить о себе, делиться с нею мыслями. И он старался этому научиться, подумала Кэтрин с надеждой.
Рул поймал ее руку и, накрыв пальцы Кэтрин ладонью, прижал к своей груди. Отчаяние заострило его черты, но затем он посмотрел вдаль и намеренно стер с лица всякое выражение:
– Я испугался, – наконец произнес он напряженно, – испугался сильнее, чем когда-либо во Вьетнаме. Сначала я приходил в ярость при мысли, что ты можешь продать ранчо, но затем до меня по-настоящему дошло, и я испугался. Испугался за себя, за то, что могу потерять. Наконец, я осознал, что ранчо твое, не мое, как ты и говорила мне все время, и, если ты несчастлива здесь, лучшее, что можно сделать – продать землю и уехать туда, где ты сможешь быть счастливой. Вот почему когда позвонил Моррис, я согласился с ним поговорить. Я хочу, чтобы ты была счастлива, милая. Чего бы это ни стоило, я хочу этого для тебя.
– Я счастлива, – мягко заверила она, поворачивая свою руку под его, так чтобы кончиками пальцев ощутить надежное тепло его тела, с удовольствием погладила темные завитки. – Я никогда не продам «Угодья Ди». Ты принадлежишь этому месту, и, если ты здесь, то и я буду здесь.
Как только вылетели слова, Кэтрин затаила дыхание. Она боялась взглянуть на Рула и в муках ждала ответа. Секунда уходила за секундой, а он все молчал. Кэтрин сглотнула и заставила себя поднять глаза.
Она не ожидала, что Рул закричит “ура!”, но и не думала, что его глаза сузятся, а на лице появится осторожное выражение.
– Что ты сказала? – медленно пророкотал он.
Сейчас или никогда. Ей придется решиться, придется сделать первый шаг, потому что, если сейчас она отступит, то Рул, наверняка, поступит также. Он зашел уже настолько далеко, насколько смог, этот ее гордый мужчина. И ведь на самом деле, это не просто легкомысленная авантюра, убеждала себя Кэтрин. Она не сможет жить без него – вот и все. Она получит его на любых условиях:
– Ты просил меня выйти за тебя замуж, – осторожно подбирая слова, Кэтрин внимательно следила за впечатлением, которое производит на Рула каждое из них. – Я согласна.
– Почему? – рявкнул он.
– Почему? – повторила Кэтрин, взглянув на него, как на сумасшедшего. Он не знает? Он действительно не понимает? У нее возникла ужасная мысль, что Рул, может быть, передумал:
– Предложение… еще в силе? – запинаясь, вымолвила она, мучительная неуверенность отразилась на ее лице и прозвучала в голосе. Рул протянул другую руку и, схватив Кэтрин за волосы, неумолимо притянул ее к себе. Когда их носы почти соприкоснулись, он остановился и уставился на нее с такой напряженностью, что Кэтрин показалось, будто он проникает в ее сознание.
– Предложение в силе, – проворчал он тихо, слова шелестели прямо у ее губ. – Только скажи мне, почему ты его принимаешь. Ты беременна? Дело в этом?
– Нет! – испуганно отвергла предположение Кэтрин.
– Ну, я пока не знаю. Откуда? Еще рано.
– Тогда почему ты соглашаешься выйти за меня замуж? – настаивал он. – Скажи, Кэт.
Рул удерживал ее, не позволяя отвести взгляд и снова уйти в себя, и внезапно Кэтрин расхотелось прятаться. Безмятежность и внутренняя сила переполняли ее. Пусть он получит это признание. Полнота ее любви позволяет ей сделать это. Кэтрин высвободила руку и обеими ладонями обхватила лицо Рула, ее пальцы нежно обвели жесткие контуры подбородка.
– Потому что я люблю тебя, Рул Джексон, – с болезненной нежностью сказала она, – и любила много лет. Так долго, что, кажется, всегда. И неважно, если ты меня не любишь, если ранчо – это все, что тебе нужно. Если хочешь эту землю, тебе придется взять и меня. В комплекте. Так что, лучше тебе, мистер Джексон, начинать учиться быть мужем.
Рул выглядел, как громом пораженный, и хватка на волосах Кэтрин усилилась.
– Ты с ума сошла? – заорал он. – О чем, черт возьми, ты говоришь?
– О ранчо, – спокойно пояснила Кэтрин, – если ты хочешь его получить, то тебе придется на мне жениться.
Неистовая ярость явственно проявилась в лице Рула, в его глазах. Он выругался, ясно выражая свои чувства на это заявление. Все его тело содрогнулось, когда лишившись остатков самообладания, он заорал на Кэтрин:
– К черту ранчо! Продавай его! Если именно оно стояло между нами все эти годы, избавься от него! Если хочешь жить в Чикаго, или в Гонконге, или в Бангкоке, то и я буду жить там с тобой, потому что только тебя я всегда желал, а не эту проклятую землю! Господи, Кэт, у меня есть свое собственное ранчо, отец все оставил мне, знаешь ли. – Его рука прошлась по телу Кэтрин. – Думаешь, причина в том, что я хотел ранчо? Ад и преисподняя! Женщина, ты решила свести меня с ума?