Против света
Шрифт:
Огюст Буше мечтал о посланцах, призванных на землю Детьми Изиды. Сидящий на Корточках — тот, что носил желтую маску Сета, был также и Ктулху! Лавкрафт видел его рыло; доктор Блэк узрел паукообразное существо, чью Книгу попытался сочинить во время работы с Маргарет Лизинг в Ложе Новой Изиды. Сет, неясный зверь пустыни, был также Хло-Хло, страшным пауком, прославленным лордом Дансейни — нетрудно вообразить объединенные возможности двух этих сил, Сет-хло-хло или Ктулху, гигантский земноводный ужас глубин. И образ Маргарет с Крик-свором на голове навеки отпечатался в моем сознании, словно проник щупальцами в сеть дрожащих, спутанных лучей. Только сейчас я вспомнил, что Свет этот падал и прежде. Поспешно покидая лабиринт улочек Старого Каира, я думал только о том, как спрятаться в туннелях между ними. Я понимал,
Вот, что я имею в виду, заявляя, что Ложа Новой Изиды породила Детей Изиды, и что я присутствовал при родах. И тот факт, что восемь лучей Света Крисквора в тот день упали на Землю, необъяснимым пока образом связан с самыми древними постройками на нашей планете — в этом у меня нет ни малейшего сомнения.
Поток образов пронесся в моей голове. Я вспомнил встречу с Бесзой Лориель, чью историю я изложил в «Звездной жиле», и в ужасе сообразил, что слово «Пирамида» буквально означает Огонь, Свет. Я принялся раздумывать над древним именем Эль-Кахиры, Каира, — Эль-Фостат или Фестат, как это потрясающе подходит к Слову чуждого Зона, который, по словам Кроули, последует за эоном бога Гора. Этот Зон проявится в далеком будущем, — по подсчетам Кроули, примерно через 2000 лет после нашей эры.
Я не мог изучить Камень, поскольку Маргарет Лизинг исчезла из моего нынешнего окружения, и мне пришлось положиться на каббалистические предсказания. По наитию я обозначил Каир точкой, где Кроули получил сообщение Айвасса, а Фратер Ахад открыл тринадцати-буквенную формулу «манифестации» с древним именем Каира (Фестат) в центре тайны эонов. Число слова «manifestation» равно числу слова «Арун», означающего «врата». Именно эта связь пленила мое воображение, пробудив необъяснимое ощущение, сравнимое с трепетом перед встречей с Детьми Изиды. Способ их вызывания был затаен в Звездном Камне из тринадцати лучей и углов, как продемонстрировал Фратер Ахад: проставь буквы слова «manifestation» в определенной последовательности в углах Звезды и соедини линиями углы, чтобы получился звездный камень с 438-ми гранями. Эти грани склоняются к сердцевине. Дядя Фин обнаружил, что если начертить в воздухе эту фигуру заостренным жезлом, обратившись на север, звезда пробудит Свет Криксквора. Таким образом, с поворотом Ключа Сета (Мани), Зон (Ион) Детей Изиды складывается в mani-festat-ion.
Эти соображения пронеслись в моем сознании мгновенно; чтобы изложить их, понадобилось гораздо больше времени. Тень Сета парила надо мной, пока я пытался постичь тайны крокодила, дракона глубин, который олицетворял в древнем Кеме змеевидный поток, сформировавший основу магии Кроули. Мне стало ясно, что почти все зоотипы, связанные с этим арканом, в разных местах и в разное время представляли различные формы космической энергии: жук, летучая мышь, гриф, паук, лягушка, шакал, гиена… ведь я же сам разглядывал их, стоящих на полках на скорбной выставке в магазине Буше. И ведь сам я покинул здание в кошмаре почти тропической жары, в полдень, унося с собой — и не ведая о том — изображение Дьявола.
В этот момент дядя Фин прервал мои раздумья. Он привязал ялик к тумбе. Я заметил с тревогой, что она заметно шатается. Поймав мой взгляд и прочтя мои мысли, он лишь вздохнул:
— Нет ничего стабильного в этом мире сновидений; все течет, как вода. — Он завязал сложный узел. — Не стоит размышлять так громко. Половину своего путешествия я провел в окружении нильских чудищ, сделанных куда хуже, чем у модельеров древнего Кема или даже у нашего друга Буше. Должно быть, этому человеку снились жуткие кошмары!
Больше не прислушиваясь к дядиным шуткам, я стал
Разумеется, дядя Фину было известно, что Алистер никогда не объяснял абсолютно все! Но я узнал, благодаря Маргарет Лизинг или ведьме Аврид, что в мою кровь влился сам Криксквор, Свет новой и неведомой человечеству планеты Изиды. Я утратил надежду постичь хоть и туманные, но ослепительные откровения, исходящие из шара Маргарет, Звездного Камня. Она сама пыталась доплыть до меня из его глубин, среди потоков звездной пены. Только лишь когда дядя Фин с невозмутимостью и достойным восхищения здравомыслием поймал шар и элегантно извлек его из вод, мучения Маргарет сменились восторгом, отчаяние — покоем.
— Смотри, что она принесла из пучины! — воскликнул он, торжествуя, но таким обыденным тоном, что я поневоле счел его проявлением циничной, бесчувственной ennui1. Я знал, что он все это видел задолго до того, как мне удалось полностью постичь значение собственной истории.
Что же Маргарет принесла из пучины? Я стал всматриваться в Камень, зажатый в его руке. Поначалу я видел только цепкие пальцы, похожие на клешни, и облаком нависшую над дядей тень Желтого.
— Ты распознал лишь восемь из Ее проявлений, — загадочно произнес Желтый, — и думаешь, что осталась лишь одно! Но скажу тебе: существуют еще три, которым только предстоит явиться.
Я понимал, что постичь смысл его слов мне не удастся. Но также знал, что странный дух появился в ответ на магический призыв, посланный отчаявшимся магом из Америки незадолго до смерти Кроули. И американская жрица Маат провела операцию, которую она назвала «Работа Одиннадцатиконечной звезды»…
Вода, покачивающая ялик дяди Фина, забурлила; мой мозг внезапно освободился от стремительного потока размышлений. Лицо доктора Блэка окаменело, только в глазах теплилась жизнь. Затем он приложил палец к губам, точно карликовый бог молчания. За плеском волн я различил звук, прервавший его речь на полуслове: одинокий напев флейты, далекий, но щемящий. Я соскользнул в двам, музыка нарастала и полностью подчинила меня; последним впечатлением зримого мира были маслянистые воды, кипящие у бортов крошечного ялика, которым дядя пытался управлять. Зловещая тьма, затем послышался протяжный мотив, взмывавший и затихавший в унисон со стенаниями флейты. От этих звуков кровь застыла у меня в жилах, мне вспомнилось переплетение улочек и Дьявольский Дом в Фестате:
Bismillah ar-Rahim, ar-Rahim! Ya Allah! Audhubillahi min ash-Shaitan ar Rajim! (Во Имя Милосердного и Сострадательного Бога! О Аллах! Я скрываюсь с Аллахом от Каменного Сатаны!)Это был крик, который я слышал от Драгомана, сопровождавшего меня — по моей же просьбе! — в тот омерзительный Дом. Дом располагался в том же мире духов, что и дом на фешенебельной Эшли-стрит в Лондоне возле Пиккадилли, дом на задворках китайского квартала, адский дом, где Элен Воган перешла в царство своих спутников, дом, знакомый Маргарет Вайрд веками раньше. Я помнил, словно в тумане, тот же Камень, изрезанный чертами зла, до смерти напугавшими девочку Рейчел, чью историю упоминает Мейчен; тот же камень безмерной древности, изображающий самого первого бога, явленного человеку — бога Сета, черного бога пустынных песков, зверя из Бездны, олицетворенного Омбосом с головой ящера. Всем этим был Он, и пребывает ныне.