Против течения
Шрифт:
Первым порог переступает крепкий седой дядька в сером летнем костюме. Это и есть будущий автор антиалкогольной компании и второе лицо партии — Егор Лигачёв. За ним протискиваются остальные. У нас на столах, кроме раскиданных со вчерашнего вечера листков с кроками [163] , ничего нет.
Лигачёв первым делом проходит к окну и, усмехнувшись, словно снайпер выбирающий позицию, оглядывает открывающуюся из окна перспективу площади. Потом как-будто возвращается к действительности.
163
кроки —
— Значит, говорите, готовите к реставрации дом по Герцена… Хорошо. Давайте посмотрим. В какой стадии работа? — обращается он к бородатому.
— Пока только в самой первой. Студенты выполняют обмерные чертежи. Фиксируют, так сказать, существующее положение, — У мужика по лицу струится пот, а руки ни как не находят места.
— А что, в таком виде и будут выдаваться чертежи? Каляки-маляки какие-то, — один из сопровождающих чиновников брезгливо перебирает наши листочки, которые действительно после чердаков и подвалов выглядят не очень презентабельно.
— Нет, это только первоначальная информация, полученная нами непосредственно после измерений здания, — возмущается Павлов. — Мы к выходным закончим, вот тогда приходите. Всё вам покажем и расскажем.
Вся компания подходит к окну, подражая главе обкома, бросает взгляд на площадь и покидает комнату. Замыкает шествие сам Лигачёв.
Тут меня озаряет!
— Егор Кузьмич, можно вас на минутку?
— Только если действительно на минутку. — Шеф добродушен.
— Борис Рогов, Сибстрин. Я параллельно с учёбой работаю в газете «Дзержинский комсомолец». Знаю, что в сороковых вы работали в Дзержинском райкоме. Вас до сих пор там помнят. Может быть, вы найдёте минут пятнадцать для короткого интервью нашей газете? — Я выпаливаю этот экспромт и замираю в ожидании. Если откажется, то как мне его ещё достать?
— А почему бы и нет! — загорелся идеей глава области. — Помню я рабочую Дзержнку, боевые комсомольцы. Особенно чкаловцы, — представляете, каждый день по два самолёта Родине выдавали!
Небольшое интервью действительно не помешает. Завтра в двенадцать подходи к боковому крылечку сбоку здания. Назовёшь на вахте фамилию, получишь пропуск, поднимешься на второй этаж в приёмную. Думаю, что пятнадцать минут будет мало, но в полчаса должны уложиться. Только ты заранее вопросы подготовь. Хорошо бы их предварительно прочитать, но… А! Ладно, для молодёжной газеты пусть будет экспромт.
…
Я подготовил целый ворох вопросов. Среди безобидных вроде «какой город вам больше нравится Новосибирск или Томск?» я замаскировал вопрос, на которые не ожидаю ответа вообще, но который должен направить мысли этого действительно чиновника в нужном направлении. Ведь это в том числе и из-за ошибок Лигачёва перестройка приобрела столь катастрофический характер. Его мотивы близки и понятны, но ставку он сделал не на тех.
…
— Проходи, Егор Кузьмич тебя ждёт. — Секретарша указывает мне рукой на дверь, дежурно улыбнувшись.
— Борис Григорьевич, если я не ошибаюсь? — с некоторым наигранным пафосом обращается ко мне Лигачёв, — проходи, присаживайся. Пообедать уже успел? Нет? Тогда может быть чаю?
— Минералки, если можно. Жарко сегодня.
— Можно и минералки, это ещё проще, вот она у меня под рукой. Наш томский источник, называется… — Егор Кузьмич повертел бутылку в руках, — «Чажемто», похоже на Новосибирскую «Карачинскую». Но хватит о постороннем, времени у меня действительно мало, в полчаса надо уложиться.
Я протягиваю тетрадный двойной листок, на котором специально выписал десяток вопросов, среди которых спрятаны и те, что должны вызвать интерес своей странностью. — Егор Кузьмич, я специально выписал вопросы, чтобы вы могли выбрать сами, сколько посчитаете нужным, с запасом, можно так сказать.
— Это ты молодец, так действительно получится быстрее. Так что там у нас? Ага! «Что я помню из периода своей работы в Дзержинском райкоме?».
На память я не жалуюсь, всё помню. Время было военное, фронту нужны были самолёты, наша задача была в мобилизации молодёжи на трудовые подвиги. Мне тогда было всего двадцать четыре годика. Был я горяч, верил в коммунизм, в Сталина, в то, что «наше дело правое, победа будет за нами». Поэтому трудно бывало только физически. Моральный фактор наоборот помогал преодолевать любые трудности.
Следующий вопрос…
За полчаса мы успели пробежать только пять вопросов. Про Китай, где Лигачёву довелось разговаривать с самим Мао Цзэдуном, про Томские деревянные домики, про сравнение Томска и Новосибирска тоже не забыли… Был там и вопрос личного характера.
Ровно в половине первого, раздался телефонный звонок. Я вопросительно поднял глаза на собеседника. К сожалению, он не успел дойти до вопроса, ради которых я всю эту комбинацию и затеял. Егор Кузьмич с сожалением развёл руками, — извини, брат, вопросы ты придумал интересные, но служба есть служба. Ждут меня в Колпашево. Нельзя опаздывать, не солидно.
Обещаю, что найду время и отвечу тебе письменно. Если не успею до пятницы, то напишу в институт. — Он протягивает руку на прощание.
— До пятницы мыть не буду, родителям похвастаюсь, что руку жал лично Егор Кузьмич Лигачёв, — шучу я на прощанье и возвращаюсь к своим в камералку.
…
Вечером, сидя на ступеньках обкомовского дачного домика, Егор Кузьмич читал записку. Все вопросы были понятные, кроме одного. В самом конце списка был один совсем короткий.
«Действительно ли Отто Куусинен награжден орденом Великобритании?» — Очень странный вопрос.
Куусинен был фигурой таинственной и очень не простой. Реально про самого Отто Вильгельмовича Егор Кузьмич знал только то, что был он масоном высокого градуса и в международном коммунистическом движении играл какую-то неявную, но весомую роль. Что Андропов был его креатурой на посту председателя КГБ. Но вот про орден Британии он ничего не слышал.
Лигачёв в десятый раз перечитывал этот странный вопрос и не знал, что можно с этим сделать. Можно взять этого парня «за жабры», отдать его в руки мастеров заплечных дел из КГБ и вытрясти из него всё, что он знает. Но как-то не солидно, трусостью отдаёт. А Егор Кузьмич не хотел быть трусом даже наедине с собой.