Против течения
Шрифт:
— Всем сложить оружие и выйти во двор с поднятыми руками! Заложников освободить немедленно!
— Тут нет никого, кроме баб, — ворчит откуда-то выползший старый дед, — но они боятся. Вы же их своим танком напугали. А я вот он, только оружия у меня нет.
— Проходи, дедушка, проходи, не мешай работать. — Говорит офицер деду, и снова командует через мегафон.
— Господа шпионы! Быстро выходим с поднятыми руками!
Внезапно резкий Ленкин визг разрывает воздух. Через секунду он резко обрывается, сменяясь придушенным рычанием.
— Автоматы на землю! Машину со двора убрали! Вертолёт сюда! Быстро!
Меня пронзает острое чувство жалости. Как же бедненькой досталось! Ну, Нейджл доберусь я до тебя! Гад такой. Неужели ЦРУ работает так грубо?
Спецназ, опасаясь за наши жизни, останавливает атаку. Выпустив чёрный дизельный выхлоп, БТР выкатывается через развороченные ворота на улицу, солдаты кладут автоматы на землю и отступают к калитке. Их командир тоже медленно и аккуратно кладёт свой пистолет, демонстрирует пустые ладони и делает шаг назад.
Вдруг в проёме калитки появляется фигура Лабержа. Он спокойно и без какой-либо нервозности направляется в нашу сторону. Капитан спецназа пытается его остановить, но тот уверенно отмахивается.
Однако Нейджл стреляет прямо перед ногами своего шефа.
— Стой Стив! Мне не хочется тебя убивать, но поверь, я это сделаю. Ты талантливый, может быть, гениальный учёный и мне будет очень жаль лишать человечество твоих открытий, но ты не оставляешь мне выхода. Мне очень нужно завершить это дело и вернуться в Штаты со щитом.
— Ты слишком много говоришь, дорогой Линн. Если бы ты был настроен на результат, то давно бы уже диктовал свои условия. Давай ты лучше прямо сейчас отпустишь девочку, сдашь оружие и расскажешь этим джентльменам всё, что знаешь. Тогда я смогу тебе гарантировать жизнь.
— Спасибо, что напомнил мне об освобождении этой сучки, у которой такие острые зубки. Я много просить не буду. Только вертолёт с полным баком горючки. Мне лично хватило бы, но моим хозяевам интересен вот этот парень. Поэтому, если речь пойдёт об обмене, то придётся девочку менять на мальчика и вертолёт.
Я слушаю этот затянувшийся диалог и одновременно медленно поворачиваю голову в сторону террориста. Теперь мне его отлично видно. Жаль только, что я нахожусь в нижней позиции, сделать из которой что-то очень трудно.
— Ты не понял, — опять начинает уговоры Лаберж и делает короткий шаг вперёд. — Даже речи не идёт об обмене. Ты совершил преступление, похитил человека, угрожаешь его убить. Лучшее, на что ты можешь рассчитывать, получить десять лет тюрьмы. Подумай об этом, пока у тебя есть время. — Лаберж пробует сделать ещё один шаг, но пуля, выпущенная из ПМ, выбивает столб пыли из земли прямо перед ним, и он резко отдёргивает ногу.
Когда Нейджл на долю секунды задерживает руку с пистолетом, я рывком бросаюсь ему под ноги. Ленка, заметив мой рывок, пытается освободиться из захвата. Мы все втроём валимся на землю. В воздухе гремят выстрелы, но пули никому не причиняют вреда. Со стороны ворот к нам несутся оперативники, вот-вот всё должно закончиться.
Внезапно Нейджл выворачивает кисть непостижимым образом и стреляет прямо мне в голову.
Резкая вспышка боли пронзает сознание, сначала то, что паразитирует на молодом теле, а мгновением позже и то, что изначально обитало в нём. И вот я уже с высоты наблюдаю, как этого мерзавца сбивают с ног и методично обрабатывают сапогами и прикладами. Над моим телом, стоя на коленях, склонилась Леночка. Она пытается зажать рану, из которой потоком хлещет кровь, но это уже не может мне помочь. Над собственным телом я замечаю прозрачно-голубое дрожащее марево. Это вторая моя душа, которой была временно отстранена от управления, зато прожила куда более насыщенную жизнь, чем прежде. Марево не рассеивается… Может быть, у неё ещё есть шанс.
Мне же легко и спокойно.
ГЛАВА 28. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОДИССЕЯ
Противно прямо над ухом звенит комар. Но отогнать его я не могу, руки меня не слушаются. К одному присоединяется второй, потом третий, и вот уже целый недружный хор выдаёт тоскливое з-з-з-з-з.
Что-то твёрдое упирается мне прямо под рёбра и мешает лежать. Я пытаюсь подвинуться, но чувствую, что не в силах пошевелить ни руками, ни ногами. Только голова с трудом поворачивается на затёкшей шее. Пробую открыть глаза. Серое световое пятно над моей головой свидетельствовало о том, что я не ослеп, что нахожусь в сознании, и что жив, в конце концов.
Пробую сжать кулак. После некоторого волевого усилия это мне удаётся. Расплатой за это становится болезненное покалывание в ладонях. Кровоснабжение в руках восстанавливается. Я начинаю сосредоточенно сжимать и разжимал кулаки, стараясь не задумываться о месте и времени. Постепенно кровь начала циркулировать в организме. Вместе с ней возвращается память. Последнее, что я помню, была сцена с освобождением заложников, где меня продырявил мерзавец Линн.
— Неужели меня похоронили — первая мысль была именно такая, — я лежу в холодильнике или в морге и ожидаю, когда меня кремируют?
Эту мысль я отогнал почти сразу, в морге царит очень специфический запах, а здесь кроме сырой земли, сухой травы и ржавчины никаких других запахов не ощущалось.
— Может, мой труп всё-таки обменяли на Ленку? — пришла мне в голову следующая странная мысль. — Теперь Линн просто хранит мои бренные останки в каком-то сарае? Сейчас он обнаружит, что я пришёл в себя, и повезёт меня за океан.
Нет. Это тоже не то. Нельзя хранить тело вне холодильника. Оно начнёт разлагаться, и тогда точно, будет неспособно к восстановлению.
Я переворачиваюсь на бок, упираюсь руками в землю, подтягиваю ещё плохо слушающиеся ноги и с кряхтением пытаюсь вскочить. Не тут-то было! От резкого движения острая боль пронзает мне поясницу. Чёрт! Надо быть осторожнее, наверное, от долгого лежания мои суставы, связки и сухожилия усохли, или как там называется это явление в медицине? Похоже, понадобится время на реабилитацию.
С грехом пополам я всё-таки встаю на ноги и осматриваюсь. Как ни странно, это оказалась не очень глубокая земляная яма, со стенок которой свисали корни деревьев. Упираясь ногами в откос и подтягиваясь на руках, я с трудом выбираюсь к пролому в плите. Это именно пролом в старой бетонной плите, вернее даже не в плите, а в бетонном основании, в каком-то сооружении.