Против течения
Шрифт:
— Так, стоп, не торопись, — я останавливаю поток красноречия молодого пройдохи, — надо ещё проще. Мы с тобой садимся и обсуждаем объём работ, я называю сумму, которую готов буду отдать исполнителю. Дальше можешь делать с ней всё, что хочешь.
— Можно и так. Я вас понимаю, не хочется выпускать контроль над деньгами заказчика? Александр Семёнович, давайте так и сделаем первый заказ, а там проанализируем, как получилось и если что, то подкорректируем. Тогда и договор составим о сотрудничестве. Неофициальный, просто для взаимного понимания. Правильно?
Паренёк действительно придумал
— Да, дело интересное. Стоит попробовать. Но для безопасности сделать надо так — студентов оформлять по всем правилам, подписывать с ними трудовой договор, составлять смету и график, брать подоходный, проводить все операции через счет. Тогда всем выгодно! Студенты получают деньги и опыт работы, Худфонд — деньги и славу, заказчики — наглядную агитацию.
— Мне кажется, главное — начать! А там, как только результат появится, сарафанное радио заработает и клиент пойдёт. У нас же все ищут исполнителей через знакомых.
— Звучит заманчиво, но надо посоветоваться с руководством. Сам понимаешь, в нашем деле очень важен, как говорит наш любимый шеф — реализьм [100] . С Никольским и Бухаровым переговорить в любом случае придётся. Я, конечно, со своей стороны, распишу выгоды для них, но ничего гарантировать не могу. Они же оба не из архитекторов. Толик Никольский, кажется, поимел какие-то неприятности, когда в Сибстрине работал, поэтому перешёл на худграф. С ним могут быть проблемы, а он с этого года председатель НОСХа [101] . Подозреваю, что сделает так — нам откажет, а сам однокашников подтянет.
100
искаженная цитата из фильма Гайдая «Бриллиантовая рука»
101
[НОСХ — Новосибирская организация союза художников
— Может оно и так, но неужели у него столько однокашников, что нам не хватит?
— Да, кто его знает. Я его знаю шапочно, всё-таки между нами разница 17 лет, он ко всем мастерам старшего поколения относится свысока, но поговорить в любом случае обещаю.
— Тогда я вам завтра и позвоню вечером? Хорошо?
— Да, звони, я думаю, завтра всё и решится.
На этой оптимистичной ноте мы закругляем нашу беседу. Из прихожей слышен нетерпеливая возня. Дочка исстрадалась в ожидании кавалера. Борька быстро накидывает куртку и выскакивает из квартиры.
На следующий день специально поднялся в мастерскую Никольского и осторожно, не вдаваясь в детали, рассказал ему идею. На удивление Толик отнёсся к этой мысли благосклонно.
— Семёныч, идея мне нравится, можно под это дело студентов привлечь, им деньги всегда нужны. Я думаю, что из архитектурного и с худграфа можно команду набрать. Конкурс провести для первичного отбора и привлекать по мере появления заказов. — Толик, вытер руки об испачканное краской вафельное полотенце. — Чаю, кофе, пива, водки? Присаживайся, Семёныч, потолкуем о делах наших скорбных.
Похоже, что Анатолий уже успел с утра остограмиться, но к счастью, не до потери памяти, поэтому такой лучезарный и довольный. И хорошо! Главное, чтобы не забыл, что принципиальное согласие дал. Детали потом, когда первый блин комом пойдёт. А что он пойдёт комом, я ни минуты не сомневаюсь.
Вечером, едва успел добраться до дому, как юный делец уже звонит:
— Александр Семёнович, здравствуйте! — чувствуется, что парня так и распирает любопытство, но он сдерживается, — Сложился ли разговор?
— И тебе, Боря, не хворать. — Я держу фасон. Говорю солидно и весомо, — Никольскому твоя идея понравилась, особенно, когда я назвал её авангардной. Он же сам себя провозгласил авангардистом-соцреалистом. Короче, принципиальное «добро» получено.
— Тогда какие у нас следующие действия?
— Да какие тут могут быть действия? Сидим и ждём, когда придёт заказчик. Как только что-нибудь появится, я тебе сообщу. А там по ситуации. — Я протягиваю трубку, вертящейся рядом дочурке и в пол уха прислушиваюсь к тихим звукам разговора.
— Привет, милашка! Как ты? Гулять сегодня пойдём? Почирикаем?
Нет, каков ловелас! Моя Леночка уже милашка… Растут детки, так не заметишь, как внуки появятся…
— Да, ну, тебя, дурачок! Сейчас оденусь, жди внизу у подъезда. — Лена кладёт трубку, и, повернувшись ко мне, строго так заявляет:
— Папа, между прочим, подслушивать не хорошо!
— Что подслушивать не хорошо, я в курсе, но дело касается любимой дочки. Вот будут у тебя детки, тогда поймёшь. — Ленка чмокает меня в нос и исчезает в своей комнате. — Вот и выросла девочка.
Анатолий Николаевич Никольский — живописец, график и акварелист торопился в свою мастерскую, расположенную на четвертом этаже под самой крышей старого дома на Богдашке. Вчера он беседовал с одним из патриархов Новосибирского Союза Художников, Александром Тришиным. Заслуженный работник искусств РСФСР, любимец местного бомонда и театральных кулис. Этот старый пень, почему-то считает себя импрессионистом, строит из себя жителя Монмартра… В беретике, со шкиперской бородкой и длинном красном шарфе всегда. Настоящий художник, блин.
Однако вчера он предложил действительно интересную форму работы. Я сразу понял, что на этом предложении можно будет заработать не только деньги, но и славу передового прогрессивного организатора. Конкурс, если его правильно организовать, это же поистине золотое дно! Можно же договориться и с жури, и с конкурсантами. Можно сделать участие в конкурсе платным…
От грядущих перспектив Никольскому, несмотря на осенний пронизывающий ветер, стало жарко. Он почувствовал жгучее желание вдарить по девственно чистому пространству загрунтованного холста острым как бритва красным кадмием, солнечно-жёлтым стронционом и отметелить всё газовой сажей. При этом было совершенно наплевать на сюжет, на натуру, на композицию. Главное выплеснуть избыток вскипающих эмоций! Только цвет, только колорит! Ну и водочки грамм сто для настроения!