Противоположности притягиваются
Шрифт:
Глава 5
В огромном актовом зале было оживленно и весело, участники мероприятия кучками сидели на местах зрителей, о чем-то разговаривая, другие пели или танцевали, ну а Ирина Васильевна кричала громче всех, объявляя номера по фамилиям. Слушала я лишь краем уха, меня до сих пор трясло.
Сидела в стороне от всех, как прокаженная, и надеялась быстро спеть и уехать. Если бы я не обещала, то давно бы уже была в парке. Очень часто езжу в это красивое успокаивающее место отдыха, чтобы побыть одной и обо всем подумать.
А так… приходится здесь на сотый раз прокручивать всевозможные варианты
Еще, нужно съездить в банк и уточнить вопрос о состоянии моего счета. Проверить не мешает. Но вероятно, это повлечет огромное множество проблем, ведь тот, кто дал добро на использование наследства серьезно рисковал, и если я начну интересоваться, ему ничего хорошего не светит. Значит, суд, всплывут условия договора, все счета отца заморозят и… в конечном итоге… не будет средств для оплаты лечения матери, а это неприемлемо. Никто не будет ждать в больнице, пока я найду деньги. Ставить жизнь мамы под удар, чтобы восторжествовала справедливость, у меня желания нет.
Также рассматривала другие варианты – ссуды, но и они недопустимы. Отец – банкрот, притом у него две огромные задолженности. И если в банке – полная вероятность оказаться за решеткой и оставить меня с долгами, ведь даже продав имущество и распределив между кредиторами первой и второй очередности, нет шансов на получение хоть ничтожной наличности, судя по предпринимательской жилке отца, жил он все три года на мое наследство.
И не стоит забывать про другой кредит – Вигорскому, в несколько раз превышающий банковский, и последствия неуплаты или моего отказа, вероятно, грозят ему смертью, впрочем, как и маме. Такой мужчина, как Евгений Борисович, не прощает и не спускает таких долгов. Он спонсирует отца и, если пойду наперекор, как итог: не будут осуществляться огромные платежи, притом в таких цифрах, в каких среднестатистический гражданин получает за год при средней оплате труда.
Кредит и ссуда на такую нереальную сумму неработающей мне при отце с огромной задолженностью, невозможны, да и бессмысленны. Помимо основного долга будет приличный процент, их я никогда не смогу оплатить. Дед отказал, и даже не потрудился сам сказать об этом, передал через сына. Да и действительно, что говорить?! Сергей Иннокентьевич мне еще в кабинете заявил, что благотворительностью не занимается, а вновь просить, значит лишь разозлить его.
Черствые жестокие люди, не имеющие ни капли совести и стыда, не уважающие никого и ничего кроме собственных эгоистичных желаний.
Все, не думаю об этом, попытаюсь успокоиться.
Захар. Подлец, каких свет не видывал. Как прожить с ним три года? Про беременность понятное дело – противозачаточные таблетки буду принимать. Только вот спать с ним… нет желания, да никогда и не было. Пыталась как-то сблизиться, чтобы лучше понимать друг друга, а теперь, когда я – разменная момента, не дождется. Будем терпеть друг друга положенный срок, а потом – развод.
Только на следующем курсе оканчиваю университет, а потом можно искать работу, что-то думать. Я бы и сейчас с радостью устроилась, три-четыре раза даже брали на полставки работать во вторую смену помощником бухгалтера, но постоянное вмешательство отца мне постоянно гарантировало – «пинок» с работы. Вот так, до ужаса обидно и несправедливо.
Нет, нужно отвлечься, тем более, сейчас выступать. Постараюсь думать о приятном, а то так и свихнуться можно. Ведь только так я и выживаю в своей семье последние годы. Учеба, курсы иностранных языков, плаванье и помощь отцу, когда он просит. А просит он всегда, но считает меня никчемной и неспособной девкой. У него, как и у деда, больная и неадекватная реакция, если женщина стремится к независимости.
Меня окликнули, и я пошла на сцену. Чувствовала себя ужасно и немного терялась. Потом увидела идущих по проходу светловолосую красивую девушку в голубой тунике и черных леггинсах, и Леру, высокую брюнетку с коротенькой стрижкой, одетую в фиолетовые бриджи и черный топик. Они поднялись, и сразу же отключилась музыка.
Я посмотрела на Ирину Васильевну, жестами объясняющуюся с блондинкой, и когда она ей довольно кивнула, повернулась ко мне, и с улыбкой произнесла:
– Миланочка, давай заново? Девочки решили поддержать тебя, так что расслабься и радуй нас своим прекрасным голосом.
От приятной неожиданности прикусила губу и, повернувшись к ним, тихо произнесла:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – радостно прокричали они и приготовились к танцу, занимая одинаковые позиции.
Пошла песня. Я почти не зажималась, чувствуя себя уверенней и счастливей. Допела и, видя лицо руководителя, поняла, что она очень довольна.
Спустилась со сцены и, взяв сумку, направилась на студенческую парковку. Посмотрела по сторонам, но машины Захара нигде не было. Сотовый проиграл мелодию, и я ответила на звонок.
– Да.
– Это Захар. Я задерживаюсь, поэтому жди час.
– Не собираюсь, – мгновенно отрезала, поражаясь его наглости и хамству.
– Милана, не выпендривайся, если получится – приеду раньше. Это ты ни хрена не делаешь, а я помогаю отцу с бизнесом, – рявкнул Вигорский и, перед тем как бросить трубку, я услышала женский смех.
«Сволочь! Помогает он отцу…»
Обида с новой силой закралась в душу, что этот хам считает меня обязанной его ждать. Несомненно, Захар в курсе всей ситуации и уверен, что я не сбегу. По-другому не объяснишь его поведение. Повернулась, чтобы пойти в кафе и почувствовала мощный удар в лоб. Меня тут же откинуло в сторону на мокрый и грязный после растаявшего снега асфальт.
Посмотрела на себя и ужаснулась: розовое пальто и высокие черные сапожки были в грязи. Да уж… Подняла глаза на виновника и узнала в нем светловолосую девушку, выступающую сегодня на подтанцовке. Она сейчас уже была в кожаных черных штанах и куртке, а в руках держала шлем.
Блондинка резко поднялась и подала мне руку, буркнув:
– Прости, не хотела.
– Ничего, это ты меня прости, – ответила, чувствуя себя отвратительно, периодически шмыгая носом, готовая в любой момент сорваться и разреветься.
– Ты что ревешь? Не плачь, сейчас все ототрем… – быстро обнадежила девушка, подумав, что я из-за одежды расстроилась, и потащила меня в то же самое кафе, где я недавно общалась с отцом.
Мне стало неудобно, и к тому же не было желания вновь заходить в это помещение. Попыталась сказать незнакомке, что все хорошо, и я сама все сделаю, но ей было все равно. Она шла вперед, крепко держа мою руку.