Противостояние разумов

Дэвис Маргарет

– В любом случае я вправе отказаться, я вас правильно понял?

– Абсолютно.

– Дэниэл, прежде чем вы примете окончательное решение, предлагаю вам переговорить с Сенсаром, – вновь вмешалась Криставос. – Он остановил меня вчера поздно вечером сразу же после окончания переговоров. Сенсар сообщил, что вы договорились с ним о встрече на Сумпали. Это правда?

– Да, – неохотно признал Дэниэл.

– Так вы готовы? – спросила она. – Я решу вопрос о времени и месте встречи.

Кинан отвернулся.

– Раз уж мы договаривались, я согласен. Но я встречусь с ним только для

того, чтобы попрощаться, – предупредил Кинан. – Именно это я и намеревался сделать.

Кинан встретился с Сенсаром через пять часов в комнате на противоположной стороне станции, вблизи космопричала гантирцев. Криставос проводила его к месту встречи.

– Я буду ждать здесь, – она показала на ответвление от главного коридора. – За углом находятся часовые от людей и миквири. Они охраняют вход на звездолет Ган-Тира. В случае опасности они придут на помощь в считанные секунды.

Кинан кивнул и направился к дверям. В каждом углу комнаты было навалено по груде гантирских подушек, переливающихся всеми цветами радуги. Разноцветные шелка свисали со стен, подрагивая от малейшего дуновения воздуха.

Сенсар стоял в противоположном углу комнаты. Как только Кинан вошел, гантирец сделал шаг вперед, протянув руки в приветствии. Кинан проигнорировал этот жест.

– Ты не хочешь прикасаться ко мне? – спросил Сенсар, похоже, он был чрезвычайно расстроен.

Кинан почувствовал угрызения совести, но решил твердо стоять на своем.
– Нет. Сенсар отступил на шаг назад.

– Ты пройдешь? Присядешь? Инопланетянин опустился в кресло, помахав щупальцем в сторону ближайшего от него сиденья. Кинан предпочел сесть подальше от гантирца.

– Криставос сказала, что ты хотел со мной увидеться?

– Мы улетаем, и я хотел напоследок поговорить с тобой. Ты выслушаешь меня? – для последней фразы Сенсар использовал жесты миквири.

– Выслушаю, – прожестикулировал в ответ Кинан. – Но воздержусь от суждений. Надеюсь, мы расстанемся друзьями.

Сенсар издал резкий звук, похожий на вздох.

– Хочу рассказать тебе одну историю, Кинан. О слепых существах. Слепых не глазами, а сердцем.

Сенсар на минуту задумался и приступил к рассказу. Он опять воспользовался жестами миквири, и Кинан догадался, почему он так делает. В языке гантирцев не существовало эквивалентов таким понятиям, как «душа», «чувства», «сердце». У гантирцев отсутствовали слова для выражения сострадания и любви. Они совокуплялись, но не любили. Гантирцы жили вместе, но при этом у них не сформировалось общества в человеческом понимании этого слова. Гантирцы выжили как вид лишь благодаря своему биологическому совершенству. Их потомство развивалось с такой скоростью, которая даже не снилась миквири и людям. Гантирцы почти не знали болезней и могли излечить любую из них одним прикосновением щупальца…

Гантирцы были сообразительны и агрессивны и рано покинули свою родную планету. А веком позже они столкнулись с айтави, начав отношения с захвата ничего не подозревавшего звездолета-разведчика. Захватив звездолет айтави, гантирцы воспользовались плодами тысячелетий технического развития. Конечно, им не удалось узнать всего, что было известно создателям захваченного звездолета, но гантирцы поняли достаточно, чтобы соперничать с айтави. А уж уничтожать и разрушать гантирцы умели прекрасно.

Айтави попытались вести с ними переговоры, стали взывать к их совести. Просьбы не были услышаны, и айтави решились на ответный захват гантирского звездолета. В свою очередь, гантирцы уничтожили целую планету. После этого путей к отступлению не осталось. Забыв о своих принципах, айтави развязали бойню, превратившуюся в генетическую войну.

Себя айтави не жалели, они понимали, что конец их неотвратим. Но в регионе обитали и другие разумные существа, в том числе и миквири. Они только начинали развиваться. Гантирцы могли обнаружить их и раздавить еще до того, как молодые цивилизации устремятся к звездам.

Айтави почти истребили народ Ган-Тира, но и сами понесли страшные потери. Позднее чудом уцелевшие гантирцы изучили древние записи, которые оставили после себя айтави, прежде чем окончательно исчезнуть. Первые ученые заложили основы технологических знаний. По прошествии столетий несколько гантирских ученых задались вопросом: «Почему произошла эта трагедия?» Но ученых было слишком мало.

Народ Ган-Тира не стремился заглянуть в будущее или извлечь уроки из прошлого. Большинство гантирцев заботилось лишь об удовлетворении своих сиюминутных потребностей. Сотрудничество они понимали как услужение и на прочие цивилизации смотрели свысока. Не было в языке Ган-Тира таких слов, как «забота» и «жертва».

– Без слов и концепций нет никакой реальности, – сказал Сенсар Кинану.

Он боролся с языком уже несколько часов, подыскивая слова, которые бы точно выразили его мысли. Сенсар без остановки размахивал щупальцами и часто делал резкие жесты, которых Кинан не мог распознать. Он изо всех сил старался, чтобы Кинан его понял, но часто сбивался. Так, рассказывая об уничтожении целых планет, Сенсар так расстроился, что долго не мог прийти в себя. Кинан хотел было его успокоить, но, наверное, желание выговориться накапливалось в Сенсаре не один год, и он не собирался останавливаться до тех пор, пока не выплеснет все до последнего слова.

Наконец гантирец закончил свою речь. Некоторое время они сидели молча. Кинан переваривал все, что узнал от Сенсара, а Сенсар приходил в себя. Первым заговорил Кинан.

– Почему ты мне все это рассказал?

В рассказе было столько боли и стыда! Что вынудило Сенсара признать ошибки своей расы? Почему он сделал это именно сейчас и именно перед Кинаном? Сенсар медленно поднял голову и посмотрел в глаза Дэниэлу.

– Я хочу, чтобы ты знал, кем мы были и что представляем собой сейчас.

– Но почему? Ты боишься, что твой народ нападет на мой, точно так же, как когда-то на айтави?

– Нет, нас теперь осталось очень мало. В лучшем случае мы можем только защищаться, а не нападать. Но если нас станет больше…

Собравшись с духом, он наконец выдавил из себя:

– Гантирцы несут в себе зло. Они всегда причиняли боль – себе, другим. И все-таки это не имело бы никакого значения, если бы не Райри.

– Райри?

– Она беременна.

– Поэтому вы и вернулись на Сумпали?